— Кто-кто, дед Пихто! Хитров, чтобы ему пусто было.
— Вы хотите сказать, что ефрейтор напал на вас? — округлил глаза Лиховцев.
— Только не говори, что ты не в курсе наших отношений с ним, — отмахнулся Будищев.
— Эта сволочь еще и не такое могла, — сокрушенно покачал головой Шматов, у которого были свои счеты с Васькой.
— Что вы с ним сделали?
— Ровно то же самое, что он собирался сделать со мной!
— И что теперь будет?
— Если его труп не найдут раньше времени, то ничего. Завтра мы уедем отсюда, а потом вряд ли кто подумает о причастности к убийству инвалидов, отправленных домой за негодностью.
— Вы его убили? — потрясенно ахнула девушка.
— Поймите, Геся, — со вздохом отвечал ей Будищев. — Этот человек сам перешел грань и перестал быть для меня своим. Впрочем, как и любой на его месте, попытавшийся убить меня, вас, Федора или Алешку.
— О нет, не подумайте ничего такого, — горячо заговорила девушка. — Просто эта проклятая война закончилась, а смерти никак не прекратятся. Причем не только среди солдат. Я слышала, что недавно скончалась от тифа баронесса Вревская, так много сделавшая для помощи раненым.
— Вы знали ее? — удивился Лиховцев.
— Да, она очень помогла мне в свое время, а я так ничем и не смогла отплатить ей за ее доброту!
— Не горюйте, барышня, — попытался утешить ее Шматов. — Этот сукин сын, Хитров, слова доброго не стоил при жизни, а если бы он Графа застрелил, тогда как?
— Это было бы ужасно! — согласилась девушка. — У меня и так никого не осталось. Мама умерла, брат сгинул где-то на чужбине, Николашу убили на войне. Вы, наверное, единственные, кроме доктора Гиршовского, близкие для меня люди…
— Ну, Господь не без милости, может, ваш брат еще и живой, — неожиданно брякнул жалостливый Федька.
— Что? — удивилась Геся. — Откуда вы знаете о нем? Погодите, мне говорили, что весть о его смерти принесли два солдата Болховского полка. Федор, это были вы?!
— Э… — замялся солдат. — Тут такое дело, барышня…
— Это был я, — пришел ему на помощь Дмитрий.
— Вы?! — округлил глаза Алексей. — Ничего не понимаю!