– И в лавке ты не устояла перед соблазном, так?

– Пожалуй, да, – с сомнением отозвалась Китти. – Бетти купила бутылку джина, и мы пили его все вместе по дороге. Я не помню, как мы зашли в лавку, не помню, что случилось потом – только вдруг люди вокруг меня закричали, и откуда-то появился судебный пристав.

– Что же ты украла?

– На суде сказали, что муслин в одной лавке и клетчатую льняную ткань в другой. Не знаю, почему именно эти ткани, – ведь мы были одеты точно в такие же платья. Судья сказал, что десять ярдов муслина стоят четыре шиллинга и шесть пенсов, хотя хозяин лавки твердил, что цена муслину – самое меньшее три гинеи. В краже льняной ткани нас не стали обвинять.

– Ты раньше пила джин?

– Нет, я впервые попробовала его в тот день. Мэри и Энни тоже никогда не пили. – Она содрогнулась. – И я знаю точно: больше я его и в рот не возьму.

– Всех вас приговорили к каторге?

– Да, к семи годам. Когда суд закончился, нас всех отправили на «Леди Джулиану». Наверное, мои подруги где-то здесь, на острове. В море меня постоянно рвало, я ослабела, и они не стали ждать меня, когда нас высадили на берег. А в трюме «Сюрприза» было всегда темно.

Ричард вскочил, обошел вокруг стола и дружеским жестом положил руку на плечо Китти.

– Не будем больше говорить об этом, Китти. Ты еще совсем дитя. Лишь английский церковный приют способен превратить взрослую девушку в ребенка.

В дом вбежал Мактавиш, только что позавтракавший двумя молодыми жирными крысами. Похлопав Китти по плечу, Ричард приласкал собаку и снова сел на место.

– Тебе давно пора повзрослеть, Кэтрин Кларк. Но не для того, чтобы утратить невинность, а чтобы сохранить ее. Теперь ты знаешь, что здесь нет ни поместий, ни работных домов. Если бы ты осталась в Порт-Джексоне, ты попала бы в женский лагерь, но комендант острова Норфолк, майор Роберт Росс, не желает отделять женщин от мужчин. И он прав: такое разделение сулит только лишние хлопоты. Всех женщин, прибывших на «Сюрпризе», отдадут мужчинам, имеющим свои дома, некоторые попадут в услужение к супругам – например, к Нату и Оливии Лукас, а кое-кто станет служанками и незаконными женами офицеров, пехотинцев и матросов с «Сириуса».

Китти побледнела.

– А я досталась вам? – выговорила она.

Ричард ободряюще улыбнулся.

– Я не насильник, Китти, я вовсе не намерен добиваться твоих ласк угрозами или уговорами. Ты будешь моей служанкой. В ближайшее время я сделаю пристройку к дому, чтобы у каждого из нас была своя комната. Взамен я прошу от тебя лишь одного: выполнять работу, которая тебе под силу. В дальнем конце огорода я строю свинарник – майор Росс обещал дать мне свинью, за которой тебе придется присматривать, как и за курами, когда они у нас появятся, и за огородом. Мой товарищ Джон Лоурелл сторожит огород и выполняет тяжелую работу. Если колонисты узнают, что ты принадлежишь мне, тебя никто не посмеет обижать.

– Значит, у меня нет выбора? – спросила она.

– А если бы у тебя был выбор, как бы ты поступила?

– Стала бы служанкой Стивена, – просто ответила Китти.

Ни лицо, ни глаза Ричарда не изменились, но Китти почувствовала, как в душе у него что-то произошло. Но он ответил своим обычным тоном: