В этот момент в кадр попадает носовая часть «Варяга» с орудийной башней и первыми двумя рядами пусковых установок комплекса «Базальт».

Александр Михайлович впился глазами в экран.

– Ну-ка, ну-ка, Михаил Васильевич, такого ведь с вами не было?

– Извиняюсь, Ваше Императорское Высочество, не догадались прихватить. Это флагманский корабль Тихоокеанского Флота Российской Федерации, гвардейский ракетный крейсер «Варяг». Назван в честь того самого «Варяга», что не сдался японцам в Чемульпо. В принципе, здесь он мог бы считаться убийцей линейных флотов. Его главный калибр – ракетный комплекс «Базальт» с дальнобойностью триста миль. Вес проникающей боевой части – шестьдесят пудов, из них половина – сильнейшая взрывчатка, в полтора раз превосходящая пресловутый тротил по фугасному действию. Задача боеголовки – пробить броню и взорваться внутри. Скорость полета боевой части – тысяча шестьсот узлов. Система самонаведения гарантирует девяносто девять процентов вероятности попадания. На такой скорости ракетный снаряд не виден в полете и невооруженным глазом, без специальных приборов удар ракетами «Базальт» будет выглядеть как «вдруг все взорвалось»… Но не будем страдать по тому, чего у нас нет. Просто, господа и дамы, имейте в виду, что подвиг «Варяга» не забыт и через столетие.

А на экране уже корабельный кильватер, эскадра идет на учения. В кадре мелькает наш «Быстрый», за ним в кильватере четыре БДК семьсот семьдесят пятого проекта – это как раз тот момент, когда корабли, базирующиеся в бухте Фокино, присоединились к основным силам. Дальше поход через Тихий океан и начало испытаний системы «Туман».

– Постойте, постойте, Михаил Васильевич, – господин Лендстрем протер толстые стекла своих очков, – можно немножко поподробнее про этот «Туман»? А то ничего не понятно…

Я остановил воспроизведение.

– Хорошо, Карл Иванович. Если быть кратким и изложить вопрос в двух словах, то могу сказать, что в тридцатых-сороковых годах двадцатого века был разработан способ обнаружения при помощи радиолучей воздушных и морских объектов. Устройство получило название радар, и к концу двадцатого века без него не обходится ни один корабль. А чаще всего на боевом корабле имеется три-четыре радарных системы различного назначения. Поскольку для радиолучей не являются препятствием темнота, снег, дождь, туман и прочие явления природы, то это очень надежное средство обнаружения. Для обеспечения скрытности перемещения целых эскадр наши русские инженеры и ученые и разработали изделие «Туман», которое должно было замутнять зрение радаров, делать их бесполезными для обнаружения наших кораблей. Физические принципы, на которых все это основано, нам не сообщали, поскольку изделие было глубоко секретным, и в том числе именно ради его испытания и были организованы эти учения. Вам понятно?

– В общем да, но хотелось бы поподробнее… – Лендстром снова нацепил очки на нос.

– Когда прибудете на острова Элиота, найдете профессора Тимохина, он один из разработчиков изделия – надеюсь, он сможет дать вам наиболее полные объяснения.

Дождавшись утвердительного кивка, я снова запустил фильм. Съемки тайфуна, так сказать, изнутри, впечатлили всех. Даже здесь, в тихом и уютном салон-вагоне, казалось, что разъяренный океан вот-вот вырвется из экрана, а уж тогда… Меня передернуло, впечатления сильнее не надо. Тем более что я сам тогда в реальности впервые столкнулся с чем-то подобным. Ведь на подводном флоте как – нырнула лодка метров на пятьдесят, и только акустик знает о том, что творится на поверхности. А тут здрасьте – товарищ Нептун лицом к лицу. И вот он, тот момент – удар молнии! Бело-розовая вспышка – и все! Вокруг ровный, как стекло, Тихий океан.

Я остановил изображение.

– Дамы и господа, вы только что видели момент нашего проникновения из две тысячи семнадцатого в тысяча девятьсот четвертый год. Тайфун и молния – это был еще две тысячи семнадцатый, а штиль – это уже тысяча девятьсот четвертый год. Предположительно, все произошло из-за удара так называемой суперомолнии прямо в эмиттерное поле «Тумана». Физика процесса абсолютно непонятна, даже наш профессор может только чесать затылок и пожимать плечами.

Тут Великая Княгиня Ольга произнесла загадочную фразу:

– Сандро, вот тебе сразу и вместе – и машина из золота и хрусталя, и вполне себе божественный удар молнии.

– Да-а… – только и смог задумчиво протянуть Великий Князь Александр Михайлович.

Что же, если они считают наше появление результатом божественного вмешательства, то можно им и немного подыграть, тем более что говорить я буду лишь правду.

– Ваши Императорские Высочества, потом мой штурман сказал мне, что было такое впечатление, что тайфун искал нашу эскадру, как человек, шарящий в темноте по столу в поисках коробки спичек. Что там было после, мы не знаем, но вот это запомнилось четко. Нас будто ловили сачком. И еще. Мой корабль не входил в группу обеспечения «Тумана» и оказался в поле захвата случайно; можно сказать, что у нас вдруг вышел из строя привод на один винт и шторм погнал нас прямо в центр строя – туда, где и был «Туман». Потом уже я подумал, что мы были нужны именно здесь…

– Да, Михаил Васильевич, вы оказались нужны именно здесь… – Великий Князь Александр Михайлович встал из-за стола и начал прохаживаться туда-сюда. – И что же, вы так сразу решили идти в Порт-Артур?

– Как только штурманы точно установили год и месяц – да! Во исполнение присяги. Дело в том, что как правопреемники Российской Империи мы оказались в состоянии войны с Японией, потому что в состоянии войны с ней находится сама Российская империя. А как правопреемники СССР, мы навечно в состоянии войны с Японской Империей, которая капитулировала в сорок пятом, и после этого любая ее структура, отказывающаяся от капитуляции, подлежит с нашей стороны полному физическому уничтожению. Может, я немного путано объясняю?