Шум утих.
– Вспомнили? Когда джентльмен не может выиграть, он меняет правила. Что в таких случаях положено иметь под рукой? Правильно, тяжелый медный подсвечник! Им в случае необходимости можно будет врезать джентльмену в лоб так, чтоб он с вами в жизни больше в карты играть не сел… ибо чревато.
Я сел.
– Господа, – продолжил Карпенко, – если какому-то из русских кораблей будет грозить гибель или тяжелые повреждения, я, ни секунды не колеблясь, пущу в ход самое тяжелое вооружение, невзирая ни на какую экономию. Это принципиально. Ну и, кроме того, не забывайте психологию. У нашего корабля уже есть определенная репутация. Японцы знают, что неважно, один их корабль оказался в одном с «пятнистым демоном» квадрате моря, или целая эскадра – все они пропали бесследно… Наличие в крейсирующих отрядах таких «пятнистых демонов» приведет их в ужас. А еще если таковой демон будет не один? Если ваше командование будет не против, я предлагаю перекрасить по аналогичной схеме все крейсера, но начать с «Новика». Что не отберет у них ни узла скорости, и ни грамма огневой мощи, но зато затруднит противнику расчет дистанции до них и прицеливание. Для достижения полного эффекта их котлы можно было бы перевести на отопление нефтью, но это можно сделать только после войны… кстати, в нашей истории таким путем пойдут британцы. Смешанное угольно-нефтяное отопление, когда в походе на экономичном ходу корабль жжет уголь, а в бою нефть. Но это уже ненужные сейчас детали.
– Господа офицеры, – снова встал Наместник Алексеев, – все ясно? Теперь насчет перекраски «Новика»… Господин Карпенко, а почему начинать с «Новика»?
– У него три преимущества… Малый размер, высокая скорость и лихой командир. Камуфляжная окраска только усилит три этих качества. Именно исходя из этих соображений, «Новик» идеально подходит для непосредственного взаимодействия с нашим «Трибуцем».
– Слышали, Николай Оттович, вы создаете кораблю отдельное преимущество… – усмехнулся Наместник. – Кажется, у Степана Осиповича было намерение перевести вас командиром на броненосец… Я, пожалуй, поддержу господина Карпенко и задержу ваш перевод до конца войны. В качестве командира корабля, на котором будут испытываться некоторые новинки будущих времен, вы гораздо ценнее.
На лице Эссена друг друга сменял калейдоскоп эмоций: гордость, обида, разочарование, любопытство…
– Ваше Высокопревосходительство, – добавил Карпенко, – если «Новик» не вернется в Порт-Артур вместе с «Баяном», «Аскольдом» и миноносцами, а останется здесь, то мы попробуем снять с «Вилкова» станцию артиллерийской наводки и установить ее на «Новик». По идее, тогда он должен почти сравняться с нами по контрминоносной борьбе в ночное время и при плохих погодных условиях, а «Вилков» теперь все равно не более чем плавбаза…
– Разумно, Сергей Сергеевич, – одобрительно кивнул Наместник, – так и сделаем. И вот еще что, господа. Я тут с утра наслушался рассказов, как в ночное время рота морской пехоты под командованием майора Новикова буквально вымела японский гарнизон с островов Элиота… И поскольку этому полезному умению можно научить, то приказываю всем кораблям первого и второго классов направить свои десантные роты вместе с штатными пушками Барановского в распоряжение майора Новикова для формирования бригады морской пехоты. Майора Новикова представляю к званию подполковника морской пехоты со старшинством в сем чине с сего дня. Всех кадровых офицеров роты морской пехоты повысить в звании на два чина, также со старшинством с сего дня… всех прибывших ОТТУДА морских пехотинцев представляю к званиям прапорщиков по адмиралтейству с правом входа в кают-компанию… Господин подполковник, в какие сроки вы сможете подготовить людей и что вам для этого надо?
Новиков, теперь уже подполковник, встал:
– Поскольку на обучение поступают не новобранцы, это несколько ускорит учебный процесс; правда, минусом будет то, что учебный центр еще предстоит построить. Месяца в два, я думаю, мы уложимся; к середине мая, ваше высокопревосходительство, сможете принимать бригаду.
– Господин Новиков, экзамен будете сдавать японцам, та скорость, которую задали нам господа Карпенко с Одинцовым, не терпит пауз. Вы лучше скажите, чем лучше вооружить новых бойцов? Мосинские трехлинейки, наверное, будут не совсем подходящими…
– В Дании уже выпускается ручной пулемет Мадсена – необходим один ствол из расчета пяти человек. Еще двое из этой пятерки должны быть вооружены двадцатизарядными германскими пистолетами Маузера образца тысяча восемьсот девяносто девятого года. Еще троих из пяти нужно вооружить трофейными винтовками «Арисака», если трофеев не хватит, то тогда винтовками Мосина. Общее количество потребного вооружения я представлю после составления полных списков личного состава. Кстати, за два месяца можно было бы наладить выпуск запалов к ручным гранатам. Очень полезное оружие, особенно при нашей специфике.
– Хорошо! – Алексеев кивнул Эбергарду и тот записал что-то в свой блокнот. – Кроме того, я жду от вас списки особо отличившихся офицеров и, как там у вас говорят, «бойцов». По такому поводу, как сегодня, орденов жалеть не стоит. Господин Карпенко, вас это тоже касается – все, кто принимал участие в уничтожении эскадры Того, обеспечивал переход из центра Тихого океана к Порт-Артуру, захватывал призы и вступал в бой, должны быть представлены к наградам, никто не должен быть забыт. Все звания всех офицеров вашего корабля приводятся к соответствующим званиям в Российском императорском флоте. Капитаны третьего ранга и капитан-лейтенанты станут капитанами второго ранга. Старшие лейтенанты и лейтенанты останутся в лейтенантских званиях. Мичманы останутся мичманами, но у нас это офицерский чин. Также считаю необходимым в связи с ценность и уникальностью вашего корабля всем кондукторам и матросам присвоить звания подпоручиков и прапорщиков по адмиралтейству. Всем офицерам и прапорщикам с сего дня будет начисляться соответствующее их званию жалование. Господа, с моей стороны это аванс; надеюсь, вы не подведете ни меня, ни Государя.
15 марта 1904 года 20:55 по местному времени. острова Элиот,
Писатель и журналист, Джон Гриффит Чейни, он же Джек Лондон
Отправляясь в эту командировку, я был готов пойти на любой риск, чтобы иметь возможность непосредственно окунуться в события, которые взбудоражили весь мир. Я просто не мог остаться в стороне. Я хотел слышать свист пуль, видеть лица солдат, наблюдать бои. Что ж – все это теперь имеется у меня в избытке. И остается лишь радоваться и изумляться, что мне выпал редкий шанс стать участником невероятных событий, попав в самую их гущу.
Война! Вот она – перед моими глазами. Я жадно наблюдаю, как русские бьют японцев, я с предельным вниманием слушаю все то, о чем они мне рассказывают, эти пришельцы из будущего. И чем больше я общаюсь с ними, тем лучше понимаю истинное положение вещей и логику событий, касающихся этого противостояния в частности и мировой истории вообще. Когда-нибудь, когда у меня будет свободное время, а все впечатления стройно улягутся в голове, я еще осмыслю все то, что узнал в течение этих дней. Я напишу массу статей и очерков о том, что происходило со мной, я опишу тех людей, с которыми довелось столкнуться, я поделюсь с американскими читателями своими чувствами и мыслями… Но сейчас мое дело – наблюдать, смотреть широко раскрытыми глазами, вникать в происходящее так глубоко, насколько это возможно. Я практически постоянно веду записи в своем блокноте – и в нем едва хватает места! Но насчет бумаги я не переживаю с тех пор, как одна из русских женщин была настолько добра, что подарила мне толстую тетрадь с тонкими листами прекрасного качества; на обложке были изображены яркие тропические рыбки, которых я с удовольствием разглядывал в свободные минуты, дивясь технологиям будущего в отношении печати и полиграфии.
Вообще мне хотелось узнать о будущем побольше. К сожалению, и Одинцову, и Гуленко было не до того, чтобы устраивать для меня экскурсы в двадцать первый век. Но я надеялся, что однажды пришельцы все-таки поделятся со мной «сокровенными знаниями», и терпеливо ждал этого момента. Но скучать мне, собственно, не приходилось.