Макаров молча отвернулся в сторону моря, я понял, что сейчас лучше оставить его в покое, дать переварить информацию.

Я тоже отошел вместе с Дашей в сторону и спросил:

– Ну, как там?

– Ужасно, Паша! – почти простонала моя любимая. – Грязь, вши, тряпье вонючее, сплошная антисанитария – ничего нет, люди голодные, много больных. Скажи, во что ты меня втравил?

Я погладил ее по плечу.

– Милая, я втравил тебя в то, что я не могу поручить никому другому. Где я еще возьму женщину с командирским характером, не могу же я поручить это дело мужику? Это крайне важно, тебе будут помогать Ким и – как его – этот старпом с «Бутова». Но политику определяешь ты и только ты. Только ты отвечаешь за то, чтобы мы не нанесли новых ран тем, кто и так уже пострадал. И в то же время у нас здесь не курорт, все трудоспособные должны вносить свою лепту… короче, сама поймешь со временем, как балансировать на жердочке.

– Ладно, если так надо, я справлюсь… – Даша кивнула, – значит, говоришь, перевезти на большой остров? Товарищ майор, поможете? А то местными шаландами я их до ишачьей пасхи возить буду… И еще – там ваши ребята не докладывали насчет складов? А то раз военно-морская база, пусть и временная, то должны быть и склады. Продовольствия, инструмента всякого, вещевого довольствия…

Новиков кивнул.

– Продовольственный и вещевой склад точно есть, Слон докладывал. А зачем вам вещевой склад, товарищ капитан?

– Ну как зачем?! Вы видели, во что превратилась их одежда? Я так понимаю, тут они еще и уголь на корабли грузили. – Дарья покачала головой. – Я бы тем тряпьем и пол мыть не стала! Надо одеть их в новое и чистое, пусть на первых порах это и будут робы японских матросов.

Я решил повести итог столь плодотворной дискуссии:

– Добро! Александр Васильевич, окажи товарищу Дарье всю возможную помощь, помоги с перевозкой людей, выдели пару отделений для поддержания порядка… Действуйте, короче!

Я сжал голову руками – ну вот, этот вопрос хотя бы начал решаться, да и Дарья теперь будет занята и перестанет чувствовать себя «бесплатным приложением». Надо только проследить, чтобы она не стремилась делать все сама, по ее неопытности может такое произойти. И поскорее обучить этих жертв японской военщины русскому языку, тут Кима надо напрячь, он у нас точно двуязычный.

– Степан Осипович, – отвлек я адмирала Макарова от каких то своих размышлений. – Здесь у нас все, машина завертелась! Теперь надо бы поговорить о делах наших в несколько расширенном составе, в присутствии Наместника Алексеева… – Я вздохнул. – Только вот как вас вместе собрать, ума не приложу. Разве что на четыре часа пополудни объявить торжественный обед в честь разгрома Того… туда и пригласить вас да Алексеева?

– Пригласить-то можно, и приглашение он примет, он еще ни разу от обеда не отказывался… Только вот зачем вам это, Павел Павлович?

– А затем, Степан Осипович, что хватит вам собачиться и тем всякую шушеру под Шпицем тешить. Идет война, и в первую очередь должны стоять интересы Державы, а уж потом и личные амбиции. Потом гонором меряться будете, а сейчас дело делать надо.

– Наверное, вы, как всегда, правы, Павел Павлович! Если что, могу прислать кока с «Аскольда», он знает вкусы Наместника.

– Буду вам премного благодарен, Степан Осипович, сейчас я свяжусь с Карпенко, пусть посылает приглашение. И вам тоже пришлем официальное приглашение, чтобы все было одинаково.

15 марта 1904 года 15:15 по местному времени. острова Элиот, кают-компания БПК «Адмирал Трибуц».

Павел Павлович Одинцов.