– Очевидно, возможно… – сухо ответил Карпенко, разливая коньяк по стаканам, – когда Всевышний шутит, это не всегда смешно! Пока не до смеха японцам и отчасти англичанам. Что будет дальше, пока не знаем. Как человек в таких делах опытный, порекомендую вам стаканчик коньячку. А на правах хозяина позвольте предложить соответствующий тост: «За победу русского оружия!».

Выпили, Алексеев глубоко вздохнул, и покрутил головой.

– Вкус, знаете ли, господа, какой-то не такой, Наполеон-то Наполеон, да не тот… Кстати, что вы имели в виду, когда сказали, что вы человек опытный?

– Ваше Высокопревосходительство, а как вы думаете, было приятно из две тысячи семнадцатого года безвозвратно провалиться в тысяча девятьсот четвертый? Узнать, что никогда не увидишь родных и друзей? Вы же сами были командиром, представьте, что вас, вместе с кораблем – во времена Екатерины Великой? А на дворе шумный, блистательный и бестолковый бабий век… Суворов, Потемкин, Ушаков, куртизаны и партизаны.

– М-да! – передернуло Алексеева. – Сравнения у вас, господин Карпенко… Но, возможно, вы и правы, – он плеснул себе еще коньяка на два пальца в стакан и, поморщившись выпил, – и, кстати, господин Карпенко… – он указал на плазменную панель, – а это что у вас такое?

Карпенко кивнул:

– Одну минуту, Ваше Высокопревосходительство, Павел Павлович… начинайте.

Я-то понимал, что это мой звездный час – или пан, или пропал. Конечно, мозг Наместника в данный момент изрядно размягчен коньяком, обстоятельствами сегодняшнего дня и всем прочим цуцвангом, в который его загнали недруги… Но и дураком он тоже не был, а посему будем держаться как можно ближе к истине. Я открыл ноутбук, на который пока никто не обратил внимания – «…ну коробка и коробка, а что там внутри – может, сигары?»

– Итак! – я стукнул по клавише «Enter», запуская презентацию, – год две тысячи семнадцатый, Владивосток. – На плазменной панели возникло изображение бухты Золотой Рог с стоящими у причалов кораблями, среди которых было легко узнать нашего «Трибуца» вместе с тремя его близнецами. – Российский Тихоокеанский Флот готовится к большим маневрам… – на экране появился строй кораблей, возглавляемых гвардейским ракетным крейсером «Варяг». – В ходе маневров должен был быть испытан новый прибор, позволяющий маскировать целые эскадры от всех средств наблюдения, – на экране – палуба «Вилкова» покрытая двумя полосами антенных эмиттеров. – Наша группа должна была совершить тысячемильный переход под прикрытием маскировки, а остальная эскадра, следуя в отдалении, должна была проверять ее качество. – Появилась карта похода с проложенным маршрутом. – Потом должны были состояться боевые стрельбы, и поэтому на том корабле, где был смонтирован прибор маскировки, перевозился второй боекомплект для всей эскадры. Это корабль несуществующего в тысяча девятьсот четвертом году класса – Большой Десантный Корабль, который предназначен для перевозки к вражескому берегу десанта вместе с артиллерией и прочей техникой. Большие помещения для людей и большой грузовой трюм. После того как был собран маскирующий прибор, в трюме осталось много свободного места и флотское начальство решило, что корабль повезет еще и боеприпасы…

Эбергард с Алексеевым переглянулись, и Наместник кивнул – этому веку тоже была свойственна мелочная экономия в мирное время. Сама же демонстрация презентации не вызвала у наших гостей особого шока. После того как братья Люмьер четыре года назад совершили принципиальный прорыв, показав свое «прибытие поезда», такие демонстрации воспринимались довольно спокойно. Присутствовало, конечно, некоторое удивление в связи с качеством цветного изображения и наличием звукового сопровождения, но не более того.

– Двое суток все было нормально, но потом налетел тропический циклон. В корабль с работающим прибором маскировки попала сильная молния, наш профессор назвал ее «супермолнией». – Фотография эмиттерного поля на палубе «Вилкова» – одна сторона обгорела и оплавилась, вторая просто испарилась. – Очевидно, в этот момент мы и попали в тысяча девятьсот четвертый год. По счастью, в результате этой аварии наши корабли почти не пострадали, было всего лишь несколько жертв, не способных принять такое положение вещей. Установив свое место и время, мы сразу двинулись в сторону Порт-Артура с цель принять участие в Русско-Японской войне. Но не все так просто, господа. Точнее, все совсем не просто! Дело в том, что между тысяча девятьсот четвертым и две тысячи семнадцатым годом лежат две Смуты, каждая из которых по трагизму ничуть не уступает Смуте конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. Это, конечно, совершенно отдельная история, но корни первой Смуты, из-за которой рухнула династия Романовых вместе с Российской империей, лежат как раз в этой несчастливой войне и ее последствиях. Сейчас мы пытаемся изменить завязку той истории, силой своих кораблей переломив ход войны на море. Сегодня в результате действий кораблей, которыми командуют сидящие перед вами офицеры, Японский императорский флот утратил господство на море и маневровую базу в окрестностях Главной Военно-Морской Базы Российского Императорского Флота на Тихом Океане. Дальнейший ход этой войны теперь в ваших руках. Если вы сумеете использовать полученную паузу для ремонта кораблей, обучения команд и подвоз боеприпасов, тогда война на море (а значит, и вся Русско-японская война) завершится победой России. Если нет, тогда все было напрасно. Но надо понимать, что победа в этой войне – не самоцель, это только первый шаг на долгом пути к предотвращению грядущей катастрофы. Вы должны знать, что будет, если катастрофы не избежать… Империя падет вместе с династией, отколются окраины, а в стране разгорится пятилетняя Гражданская война, которая унесет почти двадцать миллионов жертв. Еще два миллиона: офицеры, дворяне, техническая и творческая интеллигенция эмигрируют за границу, где будут влачить жалкое существование. А нынешнего русского императора с семьей новые якобинцы просто расстреляют без суда и следствия в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге… – на экране появилась сцена расстрела царской семьи из фильма «Романовы – венценосная семья». Дождавшись конца сцены, я продолжил: – Господа, все это, конечно, реконструкция, сами бандиты никаких съемок не делали, но они оставили подробные воспоминания, по которым и был снят этот фильм. А вместе с царской семьей – кто раньше, а кто позже – будут убиты миллионы русских людей… офицеров, казаков, крестьян, интеллигентов… Господа, я попросту молчу о вашей личной судьбе, хотя, поверьте, в ней тоже не будет ничего приятного…

Дрожащими руками я взял из лежащей на столе пачки сигарету и с трудом прикурил. Каждый раз, когда я думаю об этом, меня ужасает не судьба семьи господина Романова, а те «прочие» миллионы жертв, которые он утащил за собой в могилу. Так и рэволюсионеры две тысячи семнадцатого года стремились разжечь в России такой же пожар. А вот хрен им на лысый череп!

Наместник Алексеев сидел молча, глядя перед собой – не знаю, о чем он думал и думал ли в данный момент вообще. На лице капитана первого ранга Эбергарда не дрогнул ни один мускул, но именно преувеличенное самообладание и выдавало ту степень потрясения, которой подверглось его сознание.

– Господа, это ужасно… – хрипло проговорил Наместник, чуть дрожащей рукой выливая остатки коньяка себе в стакан, – получается, что все, что мы делаем, делаем зря? Кругом суета сует и мрак беспросветный. Я не буду спрашивать доказательств ваших слов, наверняка они у вас есть. Хотя я страстно желаю, чтобы вы ошиблись, и этот кошмар не случился. Но я же вижу, что вы сами верите в то, что говорите. Человека с моим опытом не обманешь. Ну-с, господин Одинцов, что вы скажете на это?

– Всю свою сознательную жизнь я на государственной службе… – я потушил сигарету в пепельнице, – кое-какой опыт имею. И смею вас заверить – не все так безнадежно. Так, разгром эскадры Того уже снял часть остроты вопроса, но, возможно, добавит для России давления со стороны Англии; для точной оценки пока мало данных. Изменить историю можно, я уверен. Что же касается Вас, то принести пользу стране, прославиться как умелый и мудрый управитель Дальнего Востока и заодно наказать людей, интриговавших перед вами. Ведь, как установили историки в мое время, Ваши недоброжелатели в Петербурге и виновники проигрыша России в Русско-Японской войне суть одни и те же люди… А впрочем, Ваше Превосходительство, поступайте как знаете. В вашей воле принять нашу помощь или нет… – Я понимал, что меня «понесло», но уже не мог остановиться. – Невыносимо обидно за Державу, которую раз за разом, на протяжении сотни лет, втаптывают в землю и свои, доморощенные враги, и лощеные европейские господа.

Наместник поднял голову – кажется, он принял какое-то решение.

– О том, что, как и почему произошло за сто последующих лет на планете, мы с вами можем поговорить как-нибудь в дальнейшем. А сейчас, господин Одинцов, мне интересен день сегодняшний… – Голос его окреп, похоже, он постепенно приходил в себя после удара.

Я тоже подобрался, на этот случай у меня была заготовлена вторая часть презентации.

– Ну, Ваше Превосходительство, вот как раз именно здесь и сейчас находится источник всех дальнейших бед России. Поражение в Русско-Японской войне опустило во Внешней Политике авторитет страны так низко, что с нами совершенно перестали считаться. А внутри страны вспыхнула серия бунтов, подавление которой растянулось на два года. Чтобы избежать такого развития событий, сейчас желательно окончательно разгромить Японскую империю – в кратчайшие сроки и при минимуме переброшенных из европейской части России ресурсов. И принять все необходимые меры, чтобы дело не кончилось новым «Берлинским конгрессом» и плоды победы у России опять банально не украли. – На экране появилась карта Дальнего Востока. – А нашим трофеем в этой войне, как минимум, должна стать Корея и Курильские острова. Не мы начали эту войну и не мы произвели аннексию нейтрального государства. Теперь, увы, нам придется после победы аннексировать ее у бессильной Японии. Это не только предотвратит усиление Японии за счет ограбления этой несчастной страны, но и даст нам незамерзающие порты и возможность экспансии в страны азиатско-тихоокеанского региона, а также пару миллионов трудолюбивого, легкообучаемого, лояльного населения. Вы уж извините, но мы с товарищами знаем, как легко интегрируются корейцы в русскую среду. Их в нашей истории достаточно много бежало от японцев. И в то же время для нас являются проблемой не желающие интегрироваться китайцы, что ставит вопрос об их вытеснении из границ Манжурии и заселение ее русским и корейским населением. Так же были бы нежелательны какие-то поползновения на чисто японскую территорию, потому что удерживать в повиновении тамошнее население будет крайне проблематично. Но необходимо потребовать в качестве контрибуции оборудование с их военных заводов. Вместе с рабочими – у них же практикуется пожизненный найм, и работник просто прикован к станку. Заключить контракты на пять или десять лет с возможностью продления. Только вот продлить контракт можно будет, только выучив русский язык и крестив себя и свою семью в православие. Заводы можно размещать во Владивостоке, в Корее и на Квантунском полуострове, основная рабочая сила – корейцы. Оккупировать же можно разве что остров Окинава. Они там считают себя отдельной нацией и очень недолюбливают японцев. Например, подошел бы режим протектората с арендой военно-морской базы. Только вести себя наши матросы и солдаты должны приличнее, чем американцы в нашей истории после сорок пятого.

Наместник одобрительно прищурился – известно, что он был совсем не травояден и при этом вполне патриотичен. Предложенный план действий при успехе возносил бы его на недосягаемую высоту.