Уже второй раз за день я пообещала себе сначала думать. Нет чтобы убравшись на кухне, сразу скрыться в саду! Только добавила себе работы. К счастью, колдун был слишком погружен в чтение, чтобы осуждать мои методы уборки.

После того, как я помыла пол в библиотеке, мне хотелось одного – добраться до кровати, лечь и не шевелиться до вечера. Но приближалось время обеда. Колдун все еще ел мало, а я всегда предпочитала плотно позавтракать, поэтому обед был поздний. Робин, похоже, решил сегодня не приходить.

Проклиная всех колдунов вместе взятых, а также их замшелый мир, я бросила в кастрюлю картошку, залила водой и поставила на плиту. Вспомнила, что картошку надо было помыть, пришлось сливать уже нагревшуюся воду, мыть клубни и снова заливать водой. Давно я не чувствовала себя такой растяпой, как сегодня.

Я присела, положила голову на стол и сама не заметила, как уснула. Проснулась я, когда вода уже почти выкипела, а картошка растрескалась и развалилась. Спасибо, что не сгорела! Я вывалила картошку в раковину, кое-как, обжигаясь, счистила шкурку, переложила на большую тарелку. Пригодилась купленная утром зелень – я присыпала неаппетитные развалины укропом.

Джей зашел на кухню и воззрился на распухший влажный пол. Я испугалась, вспомнила про тетушкин способ и быстренько представила зеркало между мной и колдуном. Тот нахмурился и ничего не сказал. Обед прошел в молчании. Джей отковыривал оставшиеся шкурки и каждый кусочек картошки запивал водой. Он съел совсем мало, сказал, чтобы я занялась изгородью, и опять удалился в библиотеку. Интересно, когда же наступит мой черед посидеть в кресле с книжкой?

К вечеру я валилась с ног от усталости, мысли путались и перескакивали с одного на другое. Я вспомнила про кеды на веранде и тут же забыла про них, вспомнила про мшистый мир, задумалась, как бы через него попасть домой, переключилась на воспоминания о тетушке и так и заснула.

Проснувшись от комариного звона, я разозлилась на себя, что не смогла снова увидеть тень мира. Сегодня каменный Бонифаций спал. Он был чистым, но я все равно смахнула с него уличную пыль. Теперь нужно придумать имя и второму. Я стерла с него пыльцу от нависавших белых цветов, протерла широкий покатый лоб. Ну конечно! Я посчитала слоги – у каждого получалось по четыре. Меньше, чем в «Екатерине», но по-королевски много для этого мира.

– Нарекаю тебя Достоевским! – торжественно произнесла я.

Теперь у меня появилось целых два друга, вынужденных слушать мои жалобы – убежать-то они не могли.

Следующие несколько дней прошли прекрасно. Каждое утро я ходила на рынок. Можно было бы покупать больше продуктов и бывать там реже, но я использовала любую возможность, чтобы избегать колдуна, даже если это означало очень медленно и тщательно отмывать Достоевского и Бонифация, не менее тщательно стричь дикую изгородь по периметру участка, вдумчиво поливать посаженные Робином цветы, которые уже дали первые ростки. Робин забегал несколько раз на кофе, один раз принес Джею книжку, в которую тот вцепился и не вышел из библиотеки даже пообедать. Тут я не могла ему посочувствовать – нечего было тащить кого попало, то есть меня, из мира без магии. Можно было преспокойно найти себе опытную служанку здесь. Хоть я и ложилась спать раньше и не была такой уставшей, мне никак не удавалось снова увидеть тень мира. Даже когда мне случилось пару раз проснуться на рассвете, за окном был все тот же сад, хоть уже и приведенный в порядок, а не дикий, но совсем не тот, который я хотела увидеть вновь.