Переодеваясь, я нащупала что-то в кармане джинсов. С удивлением я вытащила оттуда сложенную бумажку. Карандашный рисунок маленькой растрепанной птички, балансирующей на пшеничном колоске. Никакой это не воробей. Вот и хвост полосатый, как у той самой ринки на краю золотого поля, и ноги чуть длиннее, чем надо. Я сунула рисунок под подушку и удивилась своему хладнокровию. Вот я, маленькая растрепанная птичка, попала из своего родного золотого поля в самый центр заколдованного леса – и ничего, спокойна, как камень, холодна, как горный ручей.
Я махнула запиской с оранжевыми буквами, свет погас, и тогда я зарыдала.
Глава 3. Бытовая магия
Я проснулась от чувства, что надоедливый комар звенит над ухом. Не от звука, а именно от чувства. Не открывая глаз, я спрятала голову под подушку. Комариное чувство никуда не делось.
– Алина, тут комар, – пробормотала я.
Никто не ответил. Я открыла глаза и вспомнила, что я не дома и даже не в отеле. Я откинула подушку и потерла глаза, которые никак не хотели открываться после ночных слез. Села, потянулась, повертела головой туда-сюда, чтобы размять шею, и тут заметила смятую бумажку на кровати. Ну ты и птица-тупица, Екатерина! Додумалась положить рисунок под подушку! С досадой на саму себя я взяла листок, расправила его и не обнаружила на нем никакого рисунка с птичкой. Я повертела его, подошла к окну и зачем-то посмотрела на свет. Ни следа! Текст с пожеланием удачи немного смазался, но остался на месте, а обратная сторона листа была девственно чистой.
Что за фокусы? Я даже не могла понять, расстроена ли я больше, или раздражена. Срочно в номер! Загадочная пропажа птицы! Как-то двусмысленно, не находишь, Екатерина? Сработала ли магия, которую колдун применил к Алине, поддадутся ей ли родители и не станут меня искать? Я отмахнулась от невеселых мыслей. Рыдать удобнее по вечерам, когда никто не видит.
Чувство комара так и не уходило. Видимо, колдуны будят колдовскими методами, а не простым стуком в дверь. Ничего, пускай позвенит, я не такая раздражительная, как он. В ванной обнаружилось неудобство: нужно было как-то умудриться включить и выключить воду в душе, не намочив записку. Если махнуть ей далеко от душа, включалась вода в раковине. С другой стороны, если на бумагу попадет несколько капель, не испортится же из-за этого магия? В процессе оказалось, что даже если уронить записку прямо в душевой таз, то магия останется на месте.
Разобравшись, я встала под струю воды, которую специально сделала погорячее. Вода была очень чистая, как будто мягкая, пар быстро заполнил маленькую комнатку. Я намыливалась душистым мылом, когда увидела ее, пропавшую птичку.
– Вот черт, – только и смогла произнести я.
И как прикажете это понимать? Сначала пятно от клятвы, а теперь это. Ринка преспокойно устроилась вместе со своим пшеничным колоском у меня на левой руке чуть ниже плеча, занимая сантиметров десять в высоту. Каждая черточка была выведена четко, как на злосчастной записке. Сначала я понадеялась, что рисунок каким-то невообразимым образом отпечатался у меня на руке, пока я спала, и потерла его с мылом. Нет, никакой это не карандашный отпечаток. Это была вторая непрошеная татуировка за сутки.
Я кое-как заправила постель, а записку от интеллигентного старичка-художника скомкала и бросила в угол. Непонятно, то ли это с домом колдуна что-то не так, то ли этот старичок и сам был заезжим туристом-волшебником. Только вот зачем бы ему лепить мне татуировку на руку! Оставалось надеяться, это не очередная выкачивалка сил.
Мне не хотелось выходить, но комариный будильник в ушах стал невыносимым и почти материальным. Так недалеко и до черных, не серебристых, искорок в глазах. Я снова надела джинсы и вчерашнюю красную клетчатую рубашку, которая все еще пахла автобусом. Ну хорошо, Екатерина, сейчас ты выйдешь и скажешь ему, что ты свободная личность, и потребуешь немедленно показать тебе дорогу домой.
Стоило мне выйти в коридор, как звон прекратился. Джей вышел мне навстречу с кухни. Он то ли почистил свои коричневые штаны и черную рубашку от пыли, то ли у него был очень однообразный гардероб. Волосы хоть и были чистыми, забранными в хвост, но на них все равно словно оставался налет пыли. Лицо было все такое же уставшее, осунувшееся, с темными кругами под глазами, как будто он и не спал.
– Давай договоримся, – начал он, и я поняла, что вместо «доброго утра» мне сейчас зачитают правило номер три. – Если я тебя зову, ты сразу приходишь.
– Мне нужно было умыться.
– Полчаса?
– Я разбиралась, как все работает, – как-то жалко стала оправдываться я и расстроилась, что момент проявить твердость характера упущен.
– Я сейчас покажу, как все работает, – раздраженно сказал колдун.
Он открыл дверь под лестницей, которую я вчера не заметила. Там оказалась большая кладовка. Колдун вытащил метлу с ровными жесткими прутиками, совок и прямоугольное металлическое ведро и пошел на кухню.