– Господин Робин здесь? – и не дав мне ответить, проорал: – Господин Робин!

Заходить за калитку он, однако, не стал.

Робин подошел, наклонился, и мальчишка быстро зашептал ему что-то в ухо.

– Скажи ему, что уже иду.

Мальчишка кивнул и со всех ног бросился вниз по улице.

– Джей, – позвал Робин.

Колдун вышел из-за дома, отряхнулся от листьев. Вид у него был неважный: волосы снова растрепались, а бледные щеки пошли розовыми пятнами.

– Ты бы отдохнул, – сказал Робин с сомнением. – У меня дела в городе, может, возьму заодно Рину, покажу ей все?

Джей только отмахнулся от предложения отдохнуть и покачал головой:

– Завтра. Сегодня нужно тут все привести в порядок.

Руки мои, привычные к печатанью на клавиатуре и кликанью мышкой, отказывались поднимать тяжелые ножницы, и я бродила по дорожке, собирая отстриженные ветки и относя их в кучу. Я не спешила, зачем? Это у некоторых колдунов наполеоновские планы по расчистке за день территории, которая зарастала годами, а у меня таких амбиций нет. Мои амбиции – остановиться раньше, чем устану работать.

– Кажется, кусты растут не только вдоль дороги, – ядовито сообщил Джей, увидев, как я несу букет из тонких прутиков.

Солнце припекало, и я, плюнув на тетушкин голос в голове, причитающий, что майка – это нижнее белье, в котором нельзя даже из комнаты выходить, сняла через голову рубашку, повесила ее гордому, но грязному льву на голову и побрела за ножницами.

Джей догнал меня.

– Что это?

Курица ты безмозглая, Екатерина. Конечно, он увидел мою птичью татуировку.

– Ничего, – буркнула я на ходу.

– Стой. Откуда она у тебя?

– Мне захотелось татуировку, вот и сделала, давно еще.

Ложь получилась нескладная, и я отвернулась, чтобы идти дальше, но колдун резко схватил меня за локоть и дернул к себе.