– Это было в тебе всегда, – возразил Джей.

Робин обернулся и через окно сообщил, что они с Джеем выросли вместе. Я, забыв жевать булочку, опасливо кивнула, снова потеряв успевшие появиться крупицы доверия к нему, да еще и запутавшись, как они могли вместе вырасти, если Робин выглядит лет на десять старше.

Они продолжили говорить, а я решила проверить действие записки, тем более, в горле у меня снова пересохло, а булочка как будто застряла на полпути. Я взяла записку с синими буквами и махнула над краном, как тогда, когда открывала проходы вслед за колдуном. Из крана хлынула вода, обдав меня фонтаном брызг. Я поспешила завинтить кран и заодно обнаружила сзади рычажок, меняющий температуру. Робин передал мне через окно две кружки, попросив наполнить и их тоже.

Джей остался недоволен и отдал кружку обратно:

– Холодную, – бросил он, а после покашливания Робина добавил: – Пожалуйста.

Я поменяла температуру, отдала ему кружку, и, не зная, как остановить поток, снова махнула запиской. Это сработало.

Солнце близилось к горизонту. Колдуны все трепались, как офисные сотрудники, не желающие после перекура возвращаться обратно в свой опенспейс. Мысли мои путались, я подперла голову рукой, но воображение уже унесло меня к стеклянному небоскребу, в который влетали ведьмы на метлах. Наверное, турникеты для них нужно установить повыше, а то охранник будет ругаться… Молодой человек, поправляя остроконечную шляпу, жалуется, что ему придется заказывать новые очки, потому что глаза портятся от компьютера, а верховный начальник завалил его десятком заказов на записки. Старый колдун в черном костюме и полосатом черно-красном галстуке склонился над столом ведьмочки-секретарши в леопардовой мантии и ноет, что на их этаж завезли бракованные зеркала, в которых кто-то бродит.

Я очнулась, когда моя голова сползла к локтю. Еще чуть-чуть и я бы ударилась о столешницу.

– Спать, – объявил Джей.

Робин поспешил попрощаться, обещал зайти завтра, и колдуны снова обнялись.

– Я так рад тебя видеть, – сказали они почти одновременно и улыбнулись. Джей – натянув губы, а Робин – широко и лучисто, показав все свои белоснежные зубы.

Он по-дружески хлопнул меня по плечу и вышел в коридор, сказав, что провожать его не надо. Я подавила желание побежать за ним, чтобы он не оставлял меня наедине с Джеем.

Хлопнула входная дверь. Без Робина дом сжался и затих, и я, подчиняясь его настроению, тоже. Джей молчал и скептически разглядывал меня так, словно жалел, что не может завести вместо меня робота или на крайний случай умудренную опытом старую служанку, чтобы обойтись без объяснений, как тут что работает.

Колдун поднял плащ с пола и вышел в коридор. Я поспешила за ним, прихватив коробочку с записками.

– Дом покажу завтра, – сказал он и кивнул на коробочку, – с этим ты уже разобралась. Для света – оранжевые.

Я открыла коробочку и извлекла бумажку с оранжевыми буквами. Уже с лестницы он кинул:

– Я тебя разбужу.

Я кивнула ему в спину. Он включил свет на втором этаже взмахом руки и скрылся за поворотом. Ну, спокойной ночи, господин колдун, с внезапной злостью подумала я. Пить он отвык, есть отвык, говорить нормально тоже разучился. Или мне просто попался самый грубый в мире колдун? И почему меня не заколдовал Робин! С другой стороны, если бы он посидел тринадцать лет в зеркале, возможно, тоже вернулся бы не таким дружелюбным.

В комнате я помахала над лампой запиской, лампа зажглась и погасла. Понятно, махать надо один раз. Справившись со светом, я закрыла шторы, чтобы не налетели насекомые, и сообразила, что не спросила про постельное белье. Оно обнаружилось в комоде вместе с полотенцами и туалетным набором. Возможно, это была комната предполагаемой бывшей служанки или просто гостевая.

Я порылась в рюкзаке в поисках футболки, в которой можно спать. Я же весь день проходила в той самой майке, в которой спала в отеле. Рюкзак так и стоял призраком другого мира посреди комнаты, такой же чужой и нелепый в этом окружении, как и я.