— О Боже? — воскликнул он. — Я, конечно, слышал ваше имя, но и представления не имел о том, что вы работаете в КГБ. А мне ведь надлежит знать всех офицеров КГБ в Токио. — Он помолчал с выражением крайнего изумления на лице, а потом спросил: — Как вы можете подтвердить сказанное, мистер Левченко?

— У меня с собой нет никаких документов, — ответил я, и голос мой показался мне самому лишенным всяких эмоций, чуть ли не равнодушным. — К тому же и времени у меня тоже нет. Мне угрожает, как вы понимаете, опасность, и с каждой минутой она все серьезней.

— Да, я вас понимаю… Мне надо сообщить обо всем этом в Вашингтон. Мы должны действовать наверняка… Вы понимаете? Так что попытайтесь облегчить мою задачу. Кто сейчас советский резидент?

— Олег Гурьянов.

— А кто был до него?

— Дмитрий Ерохин.

— Кто в данное время начальник Линии ПР?

— Крармий Константинович Севастьянов. Кстати говоря, ему не нравится его имя — оно от слов „красная армия”.

— Пользуется ли он каким-то другим именем?

— Да. Он просит, чтобы друзья звали его Романом.

— Почему именно Романом?

— Понятия не имею.

— Вы знаете Владимира Пронникова?

— Да.

— Что он из себя представляет? Опишите его.

— Это самый опасный сукин сын во всем КГБ.

— Отлично? Хорошо сказано? — Роберт расплылся в улыбке. — Теперь я вас оставлю ненадолго — мне надо бежать в посольство. Не беспокойтесь. Я скоро вернусь.

И снова потянулось ожидание — еще более напряженное, чем прежде. Вот теперь-то, подумал я, и выяснится, инфильтрована американская разведка или нет. Если этот Роберт двойной агент, он просто-напросто передаст меня в руки КГБ. Не стану врать: именно такая возможность и пугала меня в тот момент.

Минут через двадцать пять Роберт вернулся — очень быстро, учитывая ту массу дел, которые, как я знал, ему надо было утрясти. На этот раз вместе с ним был еще один американец. Я впился взглядом в лицо Роберта, пытаясь хоть что-то угадать, но, увы, не преуспел в этом. Снова попросив охранников выйти в коридор, он повернулся ко мне. Лицо его было серьезным.

— Соединенные Штаты Америки предоставляют вам политическое убежище, — абсолютно формально и торжественно провозгласил он.