Много всего надо было обдумать сразу. Шон никогда не казался мне злым. Даже после визита мистера Прейджера я не увидела признаков ярости, которая так пугала Эмили. Шон просто всегда выглядел грустным. Но если верить Эмили, он был искусным актером – да еще и злым. Поразительно, насколько убедительно мы можем притворяться теми, кем не являемся.

Сидя в баре отеля, Эмили рассказала мне, как прорабатывала шок и горе. Ей пришлось пережить потерю сестры – и не видеть при этом Ники, который мог бы так помочь ей, так утешить своими любовью, теплом и кротостью. Но Эмили пришлось оставить Ники и прятаться, потому что она боялась Шона, боялась того, что он может сделать с ней.

Захотелось еще джина с тоником, но мне еще предстояло ехать назад и забирать Ники и Майлза.

– Шон скажет, что я бросила Ники. Заявит, что все это – моя идея. Заставит тебя дать показания в его пользу. Какой у тебя будет выбор? Он переложит всю вину на меня – а ведь это он придумал схему со страховкой. Шон – слабое звено на работе. Его компания была рада-радешенька отправить его на половинную занятость, к тому же его начальство понимало: уволить парня, у которого пропала жена и у которого на руках маленький сын – это очень плохая реклама для фирмы. Шон считал, что делает это ради меня, потому что я так хотела. Но он лгал самому себе. Два миллиона долларов – это не состояние, но привлекательный золотой парашют для парня, который того и гляди потеряет работу. Не было ни единого дня, когда я не боялась бы, что Шон ополчится на меня, заберет Ники и разрушит мою жизнь. Поверь мне, Стефани.

Внезапно все обрело смысл. Вот почему Эмили исчезла без следа, вот почему я оказалась единственным человеком, с которым ей достало духу связаться. Вот почему она показалась Ники, прежде чем попытаться связаться со мной.

Вот почему Шон так упрямо отказывался принять мое предположение о том, что Эмили может быть жива. Он знал, что она жива, и по этой причине пытался убедить меня, что все это – плод моего воображения. Он знал, что она представляет дело так, будто умерла. Он хотел, чтобы Эмили исчезла, хотел держать меня в неведении. Все это было частью его зловещего плана.

Но как мог Шон подвергнуть такому стрессу Ники? Своего собственного сына? Даже когда у меня были подозрения насчет Шона, я не сомневалась, что он – любящий отец. Господи, я же оставляла с ним Майлза, когда уезжала в Детройт! Одна только мысль об этом привела меня в ужас.

Я поняла, почему Эмили скрывала, что у нее была сестра-близнец. Как, должно быть, это ее мучило! Терять сестру, находить, терять. А теперь Эмили потеряла ее навсегда, как и боялась.

Я считала Эмили своей лучшей подругой, но я совсем не знала ее. Теперь я должна была ей помочь. Она все еще казалась такой потерянной, сломленной. Я решила взять дело в свои руки.

– Человек, который следит за тобой, – сказала я. – Давай поговорим о нем.

– Ладно. Я поговорила с ним. Согласилась встретиться. Конкретно – сегодня. – Эмили посмотрела на часы. – Великолепно. Стефани, ты не могла бы пойти со мной на эту встречу? Побыть там для поддержки? Наверное, я должна была бы спросить тебя до…

Я на минуту задумалась. Может, это хорошая идея – снова увидеть мистера Прейджера, на этот раз – в качестве подруги Эмили, продемонстрировать ему, что я доверенный друг порядочной, любящей семьи, у которой возникли проблемы. Они не преступники! Я не стала бы дружить с людьми, способными на мошенничество, на уголовщину. Я укажу, что дело идет к разрешению, что всему есть простое и невинное объяснение, что расследование мистера Прейджера не выявит ничего незаконного или даже неясного.

– Когда ты встречаешься с ним? – спросила я.

Эмили снова посмотрела на часы, хотя смотрела только что. Она явно нервничала.

– Через полчаса.

– Где?

– На улице, на парковке. Верь мне. Давай еще выпьем.

– На парковке?

– Тебе нужно доверять мне. Ты можешь доверять мне, Стефани?

Я не доверяла даже себе, даже настолько, чтобы хоть что-то произнести. Я кивнула.