– Этих причин тебе достаточно? Или нужны еще?

Я не хотела, но не смогла удержаться и заглянула в салон машины. Не было ни крови, ни следов борьбы. Я знала, что мистер Прейджер мертв, но он все равно выглядел просто спящим.

– Как ты это сделала?

– В моей другой жизни, – сказала Эмили, – я довольно хорошо владела шприцем для подкожных впрыскиваний. Я всегда знала, куда его воткнуть и что в него набрать. И без ложной скромности скажу: владею этим искусством до сих пор. Парень передозанулся. Кто бы мог подумать, что у мистера Страховочного Умника была такая дорогостоящая и неприятная привычка – наркотики?

В голосе Эмили звучала какая-то настораживающая нотка – она как будто хвасталась. Я подумала о Майлзе, о Дэвисе, о жизни, которую любила. Я поставила все под удар. Впуталась в преступление. Серьезное преступление. В убийство.

Но какой у меня был выбор? Я могла кинуться в отель и сдать Эмили полиции. Могла сесть в машину и уехать. Или подождать и посмотреть, что будет. Или довериться Эмили, неважно в чем. Я знала, что не могу соображать ясно, я вообще с трудом соображала. Я была не в той форме, чтобы принять важнейшее решение в жизни. И я выбрала поверить своей подруге, выбрала делать шаг за шагом и смотреть, что будет дальше.

Эмили повернулась так, что оказалась между мной и машиной, закрывая мне вид на мертвого мистера Прейджера. Я подумала: очень тактично с ее стороны. Эмили сказала:

– Вот тут мне действительно нужна твоя помощь. Простая услуга, о’кей?

– О’кей, – прошептала я.

– Мы сейчас немного покатаемся. Ты поедешь за мной на своей машине. Я отвезу мистера Прейджера к малозаметному съезду (я присмотрела тут, выше по дороге) на проселок, там вряд ли будет много машин. Не очень далеко. Как увидишь, что я сворачиваю и направляюсь вверх по холму – я поведу очень быстро, как будто мистер Прейджер потерял управление и вылетел с дороги, – останови машину. Паркуйся точно поверх моих отпечатков шин. Если кто и проедет мимо, что очень вряд ли, то ничего дурного не заподозрит.

Эмили задышала быстрее, раскраснелась, она выглядела возбужденной. Если бы я видела ее издалека, не зная, о чем она говорит, то подумала бы: какая счастливая женщина!

– Я остановлюсь на вершине, – продолжила Эмили. – На другой стороне обрыв. Точнее – глубокий овраг. Уклон достаточно крутой. На мили вокруг – никакого жилья. Никаких жертв среди мирного населения, никто не увидит, как мы сталкиваем машину мистера Прейджера вниз. В лучшем случае – взрыв, пламя, все обращается в пепел, сгорает дотла. В самый раз для того, чтобы криминалисты смогли идентифицировать мистера Прейджера. В худшем случае машина останется там, пока ее не увидит кто-нибудь с другой стороны холмов. Ах да… Пожалуйста, скажи, что ты привезла расческу Шона.

Я вытащила расческу из сумочки, отдала Эмили. Увидела волосы Шона, коснулась их. Я похолодела и вздрогнула.

– Чуть не забыла, – сказала Эмили. – Тоже мне, гениальная преступница!

Она выцепила несколько волос из расчески и разбросала их по салону.

– В худшем случае, кто-нибудь найдет машину. Появляются эксперты-криминалисты. И предполагают что? Что здесь был Шон. Мотив. Возможность. Волосы.

– Не знаю, – пролепетала я. – Мне надо вернуться домой вовремя, забрать мальчиков из школы. – Смехотворный предлог. И какой жалкий и слабый у меня голос.

– Успеешь абсолютно точно, – заверила меня Эмили. – Ты удивишься, как мало времени на это понадобится. Как мало времени и усилий.

Это было так страшно, что почти весело. Я как-то слышала, как говорят о “другой разновидности веселья”. Когда что-нибудь страшно до того, что тебе смешно. Ехать за машиной моей подруги, где на пассажирском сиденье сидел мертвец, ощущалось как нечто нереальное. Все происходило как в ужастике, про который меня обманом заставили поверить, что это жизнь.

К счастью, дорога была пустой. Да и проедь кто мимо – он не заметил бы ничего подозрительного. Эмили, наверное, уложила мистера Прейджера, так что со стороны казалось, будто она в машине одна. Ах, если бы она была одна! Ах, если бы случившееся все еще могло обернуться страшным сном, которым казалось.