Судя по лицу трактирщика, мне лучше скрыться с глаз долой, пока он всерьез не решил позвать стражу. Отец Генрих хоть и говорил, что проблем с моей работой во славу Церкви не возникнет, но мне все меньше в это верилось.

– Нет, спасибо, – поблагодарил я, отстраняясь от стойки.

Итак, нужно пройтись по городу, послушать, что говорят люди. Сомневаюсь, что буду привлекать особое внимание без ушастой спутницы, так что грех не воспользоваться шансом. Обе книги я оставил наверху, с собой только крест да меч, но вряд ли в Хелмгарде они понадобятся.

Толкнув дверь, вышел на холод. Упавший при нашем приезде снег не спешил таять – грязными пятнами разлегся вдоль улицы, обратившись в серо-черную жижу.

Сбежав по ступенькам, едва не столкнулся с конюшенным, сонно потирающим глаза.

– А? Что? – проворчал мальчишка, разглядев меня. – Уже уезжаете?

– Нет, пока остаюсь, – буркнул в ответ, уже двигаясь в сторону рыночной площади – если и слушать пересуды, так только там.

Лавки торговцев стояли развернутыми – народ явно не спешил по домам, толпясь вокруг товаров. Горящие факела освещали большую часть площади, оставляя во тьме лишь пустующий центр.

Стоило приблизиться к лоткам, шум торгующихся горожан распался на четкие и ясные, узнаваемые по всему свету фразы.

– Свежее мясо, сегодня еще бегало, щипало травку!

– Рыба! Живая рыба!

– Пирожки!

– Мазь от волдырей, освященный эликсир для роста волос!

– Картофель молодой, с тонкой шкурой!

– Восточные сладости! Недорого!

– Пирожки!

– Держи вора!

– Да твоя рыба уже кверху брюхом плавает!

– Куда только стража смотрит?!

– Ничего не знаю, она живая, видишь, хвостом машет!