Львы… Когда я в последний раз их видел? Лет двадцать назад, на экскурсии в заповедник?

Чертов Рик! Неужели один удар по морде настолько продуктивен, что я начал страдать от ощущения собственной никчемности? Ну, помог он с Подпольем, хорошо, честь ему и хвала, но…

Мазнул тоскливым взглядом по капсуле. Я-наемник такими вопросами голову бы себе не забивал. Как там говорил сотник, пусть конь думает – у него голова большая?

Воспоминания о старом усатом вояке нахлынули волной, заставляя заново переживать радости солдатской жизни, словно они происходили со мной. Помню, как болели руки от стертых в кровь мозолей.

В голове закрутилась мысль, и я почти вскочил в кровати.

– Отбивай мяч, – велел послушно ожидающей кукле. – Если Алекс в игре – моя настоящая личность, значит, исключив среду, он стал квинтэссенцией меня настоящего? Незамутненный Алекс, со всем его потенциалом, реальнее в игре, чем в настоящем мире?

– Среду нельзя удалить. Так или иначе, влияние должно быть оказано. Иначе любой человек остановился бы в развитии на уровне животного. Социум определяет, каким вырастет человек.

– Если только не вопреки обществу, – кивнул я.

– Вне зависимости, – покачала та головой, – против или за существующий социум ты действуешь. Так или иначе – основой выступает наличие окружения. А уже сама личность определяет, в зависимости от суммы факторов, на какой стороне будет выступать. Это теория, никто не может провести реальное сравнение. Так, чтобы иметь два абсолютно идентичных начальных объекта, и на выходе получить действительные, а не теоретические результаты. Каждая личность, так или иначе, развивается иначе, чем другая. Даже при схожих исходных данных – результат может оказаться прямо противоположным.

– Никто не мог до сих пор, – поправил я. – С этой штукой, – махнул в сторону капсулы, – можно такой анализ провести. Для каждого индивидуума. Заранее определить сторону, его настоящее я, его стремления.

Кукла кивнула.

– В таком случае игра становится глобальным социальным проектом по определению внутренних врагов еще до того, как сам человек осознает, что хочет воевать с системой.

Я замер, переваривая сказанное машиной. В отличие от куклы, могу представить, к чему приведет подобный проект. Никаких ссор и споров. Никакой оппозиции. Утром лег в капсулу, а к вечеру тебя уже переработали в компост, как не соответствующего нормам Властей.

Тотальный контроль. И люди с радостью примут его, не разглядев за развлечением опасности. Насильственные методы вызывают лишь отторжение, история не раз это доказывала – диктатура, основанная на крови, рано или поздно будет свергнута. Но кто будет свергать пришедшего с миром, да еще всучившего тебе в руки безбедную беззаботную жизнь? Наоборот такой благодетель будет обожаем и обожествлен.

Подойдя к окну, дернул створку. Холодный ветер ворвался в комнату, заставляя встать волосы по всему телу.

Новая Москва никогда не спит. Вечернее освещение, горящие фары проносящихся по магистралям автомобилей, завлекательные стенды реклам. Мир живет припеваючи, не подозревая, что с ним станет уже на следующий день.

Свобода от ответственности. Сперва за собственную жизнь, затем за обеспечение. И, как итог, свобода от выбора.

И самое страшное – мы даже не заметили, как сами позволили всему случиться. Да, были слабые протесты биоконов, кто-то даже Подполье организовал и устраивает теракты. Но разве это что-то меняет? Если то же самое общество, ради которого террористы стараются, отвергает сам факт необходимости этой войны.

– Прямо-таки падение железного занавеса, – усмехнулся, закрывая окно.

– Железный занавес пал потому… – начала кукла, но я оборвал взмахом руки.