Девочки уже начали о нем вздыхать. При всей своей скрытности моя натура была довольна романтична, и я не могу врать самой себе, что новенький действительно симпатичный, но не более того. Посмотреть можно, никто же не запрещает.

Размышляя о внешних данных нареченного одноклассника, повинуясь внутреннему влечению, я повернула голову на его место. Филипп переписывал с доски. В очередной раз подняв голову он встретился взглядом со мной и растянул рот в улыбке. Я спешно отвернулась, успев понять, что на левой щеке у него есть ямочка.

Последним уроком в понедельник у нас стоит физкультура или пытка в двадцать первом веке. Сорока пятиминутное издевательство над учениками после тяжелого дня, чтобы они свалились без задних ног, а до дома ползли на передних.

Учитель после общей разминки разделили нас на группы мальчиков и девочек, одни пошли играть в мяч, другие под предлогом «фитнес» попросили им не мешать. Увидев, что физрук отвлекся на игру парней, я приостановила свой медленный бег по половине зала и потянулась. Мышцы требовали отдыха, глаза болели, будто в них песка насыпали. На секунду я их прикрыла, спиной чувствуя опасность.

Я знала, что в меня летит баскетбольный мяч на полной скорости, вот-вот уже развернулась, чтобы слегка отойти в сторонку с его траектории, но мяч остановился в нескольких сантиметрах от моего лица. Его поймал Филипп.

— По тебе не попало? — спросил парень, возвращая мяч на другую сторону спортивного зала.

Он был такой высокий! Метр девяносто точно. Белая футболка открывала тощие, но жилистые руки с заметным переплетением вен, а еще мощные ладони.

— Не попало, — ответила немного потрясенно. Девчонкам вечно попадало с противоположной стороны, и еще ни один парень не прибегал извиняться, они лишь отмахиваются тем, что «не знают, куда мяч полетит».

— Тогда хорошо, — Филипп улыбнулся во все тридцать два и убежал. Он вообще когда-нибудь не улыбается?!

— Лив… — Маринка подошла ко мне, и мы вместе провожали спину Филиппа взглядами. — Он тебя спас от сотрясения.

В спасении я не нуждалась, прекрасно чувствовала, в какой момент необходимо отойти, но при близком рассмотрении новенького почему-то впала в ступор.

Снимая кроссовки в раздевалке, я уже предвкушала, как завалюсь на свою слишком мягкую постель и лягу спать до самого утра следующего дня, правда, эксперименты с мухами придется отложить на неопределенный срок.

— Надеюсь, мама не забыла, что обещала подвезти меня до студии, — Маринка убрала свою спортивную форму в пакет.

— Ой, подбросите меня до периферии? — Так мы называли последнюю «городскую» остановку, дальше уже начинались частные дома.

— Я бы с радостью, но тебе разве не надо к Наталье Степановне?

Я треснула себя ладонью по лбу и недовольно заныла. Вот черт, совсем забыла, что эта злыдня назначила меня вне очереди дежурной на неделе.

Попрощавшись с Маринкой в коридоре, она направилась к выходу, а я по опустевшей школе грустно побрела к кабинету на третьем этаже.

Наши уроки длятся с девяти утра до четырех вечера, перемены, в отличие от нормальных школ, укорочены, добираться до дома тоже около сорока минут, а тут еще это дежурство мой законный час свободного времени точно съест. Искренне не понимаю, как остальные дети все успевают, они и учатся хорошо, и к репетиторам ходят, и находят время на хобби! Вон Маринка танцами современными занимается, а все, на что нахожу время я — это издевательство над мухами.

Постучав предварительно в деревянную дверь, я измученно попросила разрешения войти. Наталья Степановна стояла у своего стола и разговаривала с невысокой женщиной. У нее были светлые волосы, собранные в низких хвост и шуба молочного цвета из искусственного меха (такие вещи я тоже чувствовала).

Женщины одновременно повернулись на меня. Классная молча кивнула. Я закрыла дверь и сразу пошла к подоконникам поливать пыльные цветы. Диалог за моей спиной продолжился: