– Хм, продолжай… – вмиг успокоилась наемница.

– Помнишь, что недородков отпугивает свинцовая крошка? – спросил Ард.

– Не очень-то и отпугивает! – возразили ему.

– Это было исключение, которое только подтверждает правило! – воскликнул оператор.

– Никогда не понимала, почему это работает именно так, – недовольно заметила девушка.

– Если существует исключение, то должно быть и правило, из которого это исключение сделано, – заученно проговорил Ард, особо не придав значения тому, что только что сказал. – Ладно, речь не о том! Нам нужно попросить у Оскара небольшую модернизацию твоих сапог. Пусть он в подошвы вмонтирует хорошие магниты. Это же самое нужно сделать с перчатками. Ты прилипнешь к спирали, как таракан!

– А если не сработает? – уточнила Фемида.

– То ты соскользнешь вниз и появишься на помосте.

– Ладно, убедил… Но откуда ты вообще взял, что задумку удастся реализовать?

– Там долго объяснять, но если простыми словами, то адамантий относится к группе металлов, у которых между атомами есть особая связь, позволяющая чувствовать магнитные поля скоординированно.

– А, ну да. Точно! – улыбнувшись, воскликнула наемница. – Ну что, за работу?

Пока Таггарт и его новоиспеченная свита ожидали начала работ, на площадь перед спиралью успели принести огромный барабан с намотанным на него толстым канатом, усиленным пятью стальными тросиками. Тут же оказалось несколько бочек смолистой жидкости, которой следовало обработать канат по окончании его натяжения.

Услышав о том, что понадобиться катапульта, инженер впал в ступор, Санди расхохотался от предвкушения, а Перри, по устоявшейся традиции, покрылся красными пятнами. Но так или иначе, а требование нужно было исполнять. Биомеханизм без лишних вопросов синтезировал требуемое снаряжение, но для этого пришлось немного подсуетиться.

Потому как энергон теперь перешел в разряд неприкосновенного ресурса, материалы для сапог и перчаток Фемида попросила у Сидра. Он же выделил список металлов, необходимых для Оскара, удивившись такому странному запросу. О том, что существуют магниты, на Рудниках не знать попросту не могли. Но никто не задавался особой целью над созданием такого, что способен реагировать на адамантий! Благо, Оскар имел полное представление о том, что от него требуется.

Спустя несколько часов активной подготовки, на площади перед спиралью собралась уйма народа. Слух о предстоящем представлении пронесся вихрем, не зацепив только ленивого. Фемиду такой расклад совсем не радовал, поскольку она с удовольствием бы выполнила свою работу в полном одиночестве.

Катапульта для запуска человека на расстояние сотни метров была сконструирована на месте, при постоянном участии в Таггарта. Он проникся не столько авантюризмом, сколько ответственностью за свои аналитические способности. Именно поэтому место возведения катапульты в кратчайшие сроки оказалось складом пружин, брусьев и веревок.

Надо заметить, что не забыли и про комфорт запускаемого объекта. Из ближайшей лавки кто-то притащил глубокое кресло, прибив к нему подушку. Как объяснил предприимчивый торговец, что пожертвовал имуществом ради рекламной компании: «Теперь у меня не будет конкурентов!»

Когда все приготовления были закончены, наемница взобралась на помост, с которого перебралась в кресло. Под бурные аплодисменты толпы! Не обошлось без вмешательства Санди и его полноватого друга. Они сразу почуяли, где можно заработать побольше денег. Одна ленточка на корпусе катапульты – одна монета. Зачем? Чтобы увековечить событие своим присутствием! Около сотни черных ленточек повисли на механизме, словно языки повешенных. Эффект получился так себе, довольными остались только два мошенника, в чьих карманах бренчали увесистые кругляши.

И ведь ни один стражник не мог им препятствовать. Во-первых потому, что фактически они ничего не нарушали, во-вторых потому, что стража выполняла на этом мероприятии чисто декоративную роль, не имея власти.

В отличии от нескольких бандитов, пришедших «проконтролировать» процесс и тем самым оказать Таггарту еще одну услугу, о которой он даже не подозревал. Фемида видела весь этот бардак, но сделать ничего не могла.