— О, привет, парень! Я — Стивен! Будешь за знакомство? У вас тут так принято ведь! Прикинь, я тут у вас в России пять дней, и за это время выпил больше, чем за последние пять лет, а мы в Далласе пить умеем, ей-Богу!

— Добрый день. Простите, но я вынужден отказаться, я бросил пить полгода тому назад.

— Да ладно тебе! Скажи просто, что не хочешь с простым американским парнем выпить! Вы, русские, такие снобы! Почти как англичане, ей-Богу! — явно обиделся простой американский парень Стивен, и отвернулся. Впрочем, не успел я тайком облегчённо вздохнуть, как он вновь обернулся ко мне:

— ну и наплевать, что вы снобы. Наши парни в белых воротничках с Восточного Побережья тоже постоянно задирают носы. А парень в Белом Доме всё равно наш, техасец! Как, говоришь, тебя зовут, а то я что-то не расслышал?

Поняв, что от этого адского порождения техасских прерий просто так отвязаться не получиться, я обречённо вздохнул, и протянул руку:

— Расул. Очень приятно, Стивен. Я лечу в Париж, на научную конференцию. А ты тоже во Францию, или в Данию?

— Ух ты! Мы летим в Париж? Вот это круто, я во Франции ещё не бывал. Знаешь — он доверительно наклонился ко мне — я месяц назад защитил степень Ph.D. по радиохимии, в Массачусетском технологическом, и теперь решил прошвырнуться по миру, поглазеть на чужие страны и чудеса Божии — набожно перекрестился он.

— А почему ты не знаешь, куда летишь?

— Понимаешь, мои русские друзья посадили меня на этот рейс, а я не расслышал, что объявлял диктор. Мы, вроде бы орали какую-то вашу военную песню. "Ванюша", что ли…

— "Катюша", наверное?

— Точно, "Катюша". Очень у вас сложный язык, можно горло наизнанку вывернуть, пока пару слов скажешь. Но меня научили — похвастался Стивен, и в подтверждение своих слов громко, на весь салон, позвал стюардессу:

— Эй, жъеньщина, приньесьи нам вотка!

Стюардесса с иронией поглядела на нас, и ослепительно улыбнувшись, нагнулась прямо к американцу, да так, что даже мне было видно всё то, что должен был бы скрывать глубокий вырез в блузке. На неплохом английском она томно произнесла:

— К сожалению, мистер, до того, как лайнер наберёт высоту, на борту запрещено распивать спиртные напитки.

Подмигнув мне, стюардесса, покачивая сногсшибательными бёдрами, удалилась куда-то вдаль салона. Стивен сглотнул слюну, и ошарашено посмотрел на меня:

— Вот это женщина! Я понимаю вас, русских, почему вы так легко победили нацистов. Ради ТАКИХ женщин стоит воевать и побеждать. Мой дед сражался во Франции, рассказывал, что немцы отлично воевали, и драться с ними было тяжело. А судя по вашим фильмам, у вас не война была, а прогулка. Не то, что у нас, в Европе.

Я хотел было возмутиться, но вовремя прикусил язык — откуда я знаю, какую версию Великой Отечественной ЗДЕСЬ пиарит наша официальная пропаганда. Вполне возможно, что и несколько иную, нежели у нас… А может быть, просто американец имеет свою точку зрения на нашу историю. Поэтому я промолчал, и застегнул ремни — огромный Ил-96 начал выруливать на взлётную полосу.