– … и таким образом мы считаем ваши действия не просто неприемлемыми, но и противоречащими интересам общества и граждан Рима!

– То есть вы полагаете, – парировал я, – что город следует сдать варварам Рицимера, как это сделали вы, когда пришёл Гейзерих?

– Прекратите, Алексий, вы сейчас выступаете не перед плебсом на площади, не пытайтесь сбить нас с толку своими формулировками и сравнениями.

Я краем глаза посмотрел в сторону Гая Севера, мой «друг» сидел вновь с виноватым лицом и нервно облизывал губы. Значит ситуация явно складывалась не в мою пользу, а Север, как обычно при подобном раскладе, годился только на роль барометра: по его реакции можно безошибочно определить уровень давления, образовавшегося на заседании.

– Действительно не перед плебсом, – я понял, что придётся держать оборону самому, – ведь так презираемый вами плебс сейчас обороняет стены города, стараясь сдержать предателя, пошедшего против вашей воли в том числе.

– Рицимер, безусловно, погорячился, – вмешался другой сенатор, – однако борьба за власть была в нашей истории и раньше. У вас есть армия и ресурсы для того, чтобы вести её, не превращая Рим в поле битвы, а его граждан в своих солдат.

Зал одобрительно загудел, поддерживая выступающего.

– Да, согласен с вами, уважаемый сенатор, в нашей истории было многое, но как говаривал один мудрец, оценивать следует результат. И какой же результат видим мы с вами сегодня? Некогда огромная и великая империя сейчас теряет свои провинции одну за другой, наша армия стала посмешищем – Цезарь разметал бы её всю одним своим легионом, даже не напрягаясь, варвары ходят в Рим как к себе домой, поживиться добычей. И когда появляется человек, который имеет желание и возможности возродить империю, что делают сенаторы? Один стоит с войском варваров под стенами Рима, а остальные убеждают его в том, что возможно Рицимер не так уж и неправ?

– Вы пытаетесь играть на наших эмоциях, указывая на варваров, приходящих сюда как к себе домой и действительно, совсем недавно действия Петрония Максима привели к тому, что вандалы ворвались в город. И мы благодарны вам за то, что вы подоспели так вовремя, однако не стоит превращать в своих речах этот единичный случай в систему.

– Единичный случай? Уважаемый сенатор вероятно забыл о том, что за последние полвека это был уже третий случай нашего позора. Ранее вестготы вместе с местными рабами взяли Рим и подвергли его трёхдневному разграблению, а если об этом многие в силу возраста не помнят, то совсем недавно Аттила с его гуннами прошлись по империи словно по своему пастбищу, знатно попировав в императорском дворце в Медиолане. Это, по-вашему, не позор?

– Бросьте, Аттила, которого вы приводите в пример, был не единожды бит Аэцием и выгнан с позором из наших земель.

– Вы были там, сенатор? – я чувствовал, что начинаю терять самообладание.

– Простите?..

– Я спрашиваю вы были там, чтобы говорить что либо? Потому что я был. Я не только стоял рядом с Аэцием во время сражения, но и сам бился в рядах римской армии, сдерживая гуннов. И я видел, какой ад там был. И если бы вы сами там находились, а не слушали рассказы о битве, находясь в теплом помещении, то знали бы о том, что победить на Каталаунских полях нам удалось лишь чудом и даже это чудо после не помешало Аттиле взять столицу.

– Не нужно преувеличивать масштабы проблемы, – отозвался новый голос с дальней скамьи, – безусловно вы были там, что делает вам огромную честь, однако там, в пылу битвы, вряд ли вы могли оставаться объективны. Возможно, вам лишь показалось, что всё плохо, а опытный полководец Флавий Аэций смог сохранить самообладание и одержал победу.

В любом случае, мы собрались не за тем, чтобы обсуждать ваше участие в прошлых битвах. Сейчас мы, представляющие интересы граждан Рима, считаем, что вам следует прекратить гнать горожан на баррикады и вместо этого сесть с Рицимером за стол переговоров, где вы сможете цивилизованно решить все разногласия.

Невозможно было поверить. Эти напыщенные индюки прямо на ходу переворачивали факты, по сути одобряя переворот, устроенный Рицимером. Ну, конечно! Для них он был «своим» в отличие от меня, чужака, купчишки, к тому же затеявшему непривычные реформы, обожаемому «плебсом», как они презрительно называли свой же народ! Неужели они не понимают, что ни за какой стол Рицимер усаживаться не будет, а просто убьёт строптивого императора, то есть, меня? Я спешно стал прикидывать возможные варианты, когда в зал вбежал запыхавшийся гонец.

– Римские корабли на горизонте! Майориан с войском прибыл на помощь!

Буквально на секунду воцарилась тишина, словно пружина, сжавшаяся перед ударом. И в это мгновение с места вскочил Гай Север.

– Я призываю сенаторов довериться императору! Как видите, его армия всё ещё готова защищать город…