Доминик не отвечает.

– Что?

– Не хочу тебя огорчать, но твой дядя тоже мог сообразить, где мы спрятались. И возможно, он пытается лишить нас шанса на спасение.

Улыбка сходит с моего лица. По-моему, дяде Таю неизвестно о существовании этой трубы. Но еще недавно я и подумать не могла, что он способен меня убить из-за денег. А оказалось, способен. Может, он и о трубе в курсе?

– Полагаю, мы скоро узнаем.

Удары звучат несколько минут, хотя оценить верно время нам, прижавшимся друг к другу в темноте, крайне трудно. Доминик изо всех сил старается меня согреть. Но, по-моему, ему из-за меня делается лишь холоднее. А дым реально сгущается. Я уже ощущаю его привкус с каждым вдохом, перед глазами снова все плывет.

С каждым новым ударом на нас сверху сыплются ошметки грязи и щепки дерева. Я почти уверена, что это Матео. Это должен быть он! А если нет… Значит, нам предстоит снова столкнуться лицом к лицу с дядей Таем и его монтировкой… или теперь уже мотыгой?

– Ник, я хочу, чтобы ты спрятался.

– Может, мне еще невидимкой заделаться?

Мне не надо видеть его лица, чтобы понять: Доминик опять старается меня рассмешить.

– Если это Тай, я скажу ему, что ты не смог выбраться из горящего дома… Послушай, без обид, но мне кажется, ему важнее, чтобы я не сбежала…

– Но мы ведь можем вместе спрятаться, пока не узнаем, кто это.

– Да, пожалуй, ты прав.

Падающие сверху куски становятся все больше. Наконец в колодец прорывается свет. Он не яркий – это свет звезд, проникающий в окна павильона. Но после кромешной темноты в трубе он кажется мне светом прожектора.

Дым вокруг нас уже клубится, густой и мглистый. Мне мало что известно об отравлении дымом и о том, когда оно становится угрожающим для жизни. Но я очень надеюсь, что мы выберемся из колодца раньше, чем я это узнаю. Прижавшись друг к другу, мы с Домиником молча сидим в трубе – невидимые тому, кто вот-вот заглянет в колодец.

Стук прекращается. Я затаиваю дыхание. Но как только я это делаю, меня начинает разбирать кашель. Он распирает мою грудь, настойчиво ищет выход. Мне все трудней и трудней его сдерживать. Я зажимаю рот рукой, но кашель – резкий и сухой – вырывается наружу. И кто бы ни находился наверху, он не может его не услышать. Я бросаю виноватый взгляд на Доминика. Надеюсь, что он правильно истолкует мое мысленное послание и спрячется подальше в трубе, как я предложила сначала. Но парень на меня не смотрит. Сжав зубы, он вглядывается в колодец.

Дым устремляется вверх, через отверстие в дощатом потолке. Оно довольно большое, чтобы мы могли вылезти. Воздух становится чуть чище, и мне уже легче дышать, но сердце все еще колотится как бешеное. Я жду, когда в отверстии покажется чье-то лицо. Но внутрь никто не заглядывает. И из-за этого я все сильнее нервничаю.

Мы с Домиником переглядываемся.

– Кто там? – выкрикиваю я охрипшим от дыма голосом.

Ответа нет.