– Учитель! – крикнул с «камчатки» Герасимов.
– Физик или математик!
– Да нет, историк!
– Может быть, врач? – заметил рыжеватый парень слева. – Хирург! Знает, как правильно расчленять!
– Старый вояка, не знающий слов любви и привыкший всех строить!
Андрей предупреждающе поднял руку:
– Думаю, есть большая вероятность, что он работает в органах.
– Один из наших?
– Да ладно! – На лицах оперативников читалось недоверие. И – страх. – Слишком просто он добирается до губернаторш и прочих сильных мира сего, – как будто про себя заметил Андрей, но в кабинете вдруг стало тихо. – Слишком мало улик. На самом деле – ни одной. Только косвенные. Возможно, у него синяя машина. Возможно, у него высокий голос…
– Не думаю, – Маша нахмурилась. – Он, похоже, зачитывает жертвам перед смертью цитаты из «Мытарств». Но это – часть сигнатуры, так сказать, словесный ритуал. В момент совершения этого ритуала он может чувствовать себя другим человеком. А точнее, – поправилась она, – бесом. И если бесы, по его мнению, визжат, значит, он автоматически будет повышать голос…
Андрей
Андрей оставил Герасимова у доски объявлений и зашел в церковь на Басманной. Маша сказала ему, что храм – новодел. Но, на взгляд Андрея, разницы никакой: та же золотая луковка, та же колокольня, те же беленые стены…
Однако пройти больше двух шагов в церковных пределах ему не позволили: дорогу перегородил бородач в сером скучном костюме и сорочке наподобие косоворотки. И вполне дружелюбно поинтересовался: кто такой? Ну конечно, подумал беззлобно Андрей. Он ведь по сравнению со староверцами – эдакий лысолицый несолидный товарищ. Андрей показал свою ксиву, и бородач, коротко кивнув, предложил поговорить в «кафетерии рядышком».
Андрей с удивлением узнал, что поблизости от храма открыто староверческое кафе, и, войдя, с любопытством оглядел интерьер: кирпичные стены, простые столы с лавками темного дерева, икона Божьей Матери на стене.
Бородач закрыл дверь на ключ, сел напротив непрошеного гостя за стол в углу. И представился:
– Яков.
Глаза Якова, будто гвоздики, забитые глубоко под кустистыми бровями, смотрели на следователя внимательно и вежливо, небольшие мягкие руки он сложил на коленях и пояснил:
– Овечкина сейчас в храме нет. Но я хозяйничаю и тут, в кафе, и в сувенирной лавке: обе на месте старинных бань. Так что, возможно, смогу помочь.
Андрей оглядел полутемное помещение, пахнущее свежестью и чуть-чуть – ладаном, и не выдержал (очень уж оголодал за утро):
– А чем кормите?