Рассказ десятника волонтёров, Керяза; – Мы расселись в круг костра и разговаривали между собой, поглядывая в сторону шатров. Дружинники Ингваря уселись почти рядом, разложив свой костёр. Моя вина, что я разрешил своим подчинённым, положить щиты в кучу. Слава Богу, что все оставались при карабинах, закинутых за спину! Я свой автомат держал на плече, стволом вниз. Вдруг я увидел выходящего из шатра Ярослава, который делал какие-то знаки своим дружинникам. Мне это настолько не понравилось, что я взял автомат в руки. В это время один из Суздальцев громко затрубил в рог. Все наши люди с удивлением взирали на происходящие. Совершенно неожиданно, все двадцать чужих гридней кинулись на нас с мечами.
В то же время, я заметил, что из шатров выбегают другие гридни и мчатся к нам, а часть из них вбегают в княжеский шатёр. Нападение было настолько неожиданным, к тому же расстояние между нами было настолько мало, что некоторые, не успели вынуть мечи из ножен и тут же были убиты на месте, но большинство вскочили и вступили в сражение. Из наших волонтёров только двое успели схватить карабины в руки, но им не дали времени передёрнуть затвор, и они отбивались карабинами, как дубьём. Другие рубились на мечах. Всё это произошло за считанные секунды.
На меня мчались двое чужих, но я успел передёрнуть затвор! Короткой очередью я свалил их обоих и начал стрелять по подбегавшим дружинникам, прятавшимися до этого в шатрах. Моментально я расстрелял все патроны и перезарядил автомат. Два волонтёра, отбивавшиеся карабинами, пришли в себя и кинулись бежать, увлекая за собой напавших. Они упали на спину и передёрнув затворы, наконец-то сумели выстрелить по набегавшим. Теперь мы втроём стреляли, я в бегущих от шатров, а волонтёры по сражающимся, помогая своим. Я выпустил все 30 пуль в толпу и зарядил последний рожок. В шатрах, как оказалось, прятались сорок гридней, из которых десять забежали в шатер, чтобы захватить князя Ингваря, а тридцать кинулись на нас.
В нормальных условиях, соотношение 50 Суздальцев против 20 наших, не оставила бы нам шанса на победу, но наличие огнестрельного оружия резко перетянуло чашу весов в нашу сторону. Мой АКМ произвёл опустошение в рядах нападающих. Я скосил почти всех. Лишь менее десятка, кинулись прочь врассыпную. Я тут же перенёс огонь на сражающихся. Там уже был полный разгром врага. Все они были повержены, кроме пятерых, кинувшихся бежать в сторону скачущих на нас всадников. Волонтёры, которых на ногах осталось семеро, начали беглую стрельбу по накатившим на нас коням. Это было важно тем, что нас могли попросту затоптать. До коней было от силы двадцать шагов, когда они начали валиться на землю, сражённые пулями.
Всадники с копьями летели через головы коней в нашу сторону, жёстко приземляясь на спину или грудь, ломая копья, теряя шлёмы и щиты, по инерции, катясь к нашим ногам. В это время на фланге кавалерийской сотни, пытавшейся охватить нас полукругом, начали рваться снаряды, а по центру, наконец-то, застрочил пулемёт, сметая конников с сёдел. Кони валились в кучу. Всё смешалось. Пятеро убежавших дружинников были растоптаны своими же. Всё это произошло в течении 3-4 минут. Часть всадников сумели остановить коней и помчались обратно, к лесу, от которого уже шагала пехота, числом около 300 человек, широким фронтом в три ряда, выставив вперёд копья. А к нам уже подбегали спрыгнувшие с корабля волонтёры и оставшийся десяток князя.
Рассказ Марченко: – Мы выбрались на сушу и помчались к сражающимся. Со мной были 10 дружинников князя, вооружённых мечами, двадцать матросов и столько же волонтёров с карабинами наперевес. На борту остались 10 матросов с Кежаем и Вождёв с десятью Эрзя, при пушках и пулемёте. Мы ещё не выбрались на берег, как начала стрелять пушка. Мы развернулись в шеренгу и помчались со всех ног. 200 метров преодолели за полминуты, подбежав к сражающимся одновременно с кавалерией Суздальцев с противоположной стороны. Я скомандовал своим перейти на шаг и открыть огонь по лошадям. Сражение перед нами уже закончилось и на земле лежали десятки убитых и раненых. Снаряды из орудия уничтожили фланг наступающих, часть из которых поскакала назад. Центр атаки практически достиг нас и был остановлен кинжальным огнём волонтёров и тех, кто выжил в бою, а также, нашей группой, подошедшей уже вплотную. Мы теперь выстроились в одну общую шеренгу и перезаряжали карабины, наблюдая за удиравшими в разные стороны пешими и конными противниками. Но на нас уже шла фаланга пехоты. Сто человек в ряд, а всего три ряда.
Ощетинившись копьями, они медленно надвигались на нашу редкую, из примерно сорока волонтёров и полутора десятка дружинников шеренгу. Они уже далеко прошли от леса и оставались от нас в 100 метрах. С корабля громыхнули обе пушки и перед наступавшими взметнулись столбы разрывов, засыпая первый ряд комками земли и осколками. Осколки пробивали щиты, но в большинстве застревали в кольчугах Суздальцев, нанося очень болезненные удары, заставляющие получивших осколки, валиться на землю. Но некоторым не повезло, и они падали убитые и раненые.
Тут ещё и пулемёт прошёлся очередью перед строем, подняв фонтанчики земли. Строй остановился. Снаряды продолжали взрываться перед строем. Видимо Вождёв преднамеренно не велел стрелять по людям, но и без того, люди продолжали валиться и строй колыхнулся назад. Стрельба прекратилась и Суздальцы замерли, не решаясь наступать дальше. Человек двадцать лежали перед ними, раненые, убитые и зашибленные. С одной стороны, враг колебался – их было во много раз больше и отступать от столь несерьёзного противника было позорно, но увиденная картина разгромленной кавалерии и груды убитых коней и людей, а также страх перед непонятным оружием, заставляли их насторожиться и сменить тактику.
Минуты три мы стояли друг перед другом. Враг в нерешительности, а мы в полном осознании нашего превосходства. В это время из шатра вышли Арсений и Ингвар. А вот противник смог лицезреть в полной красе, ковылявшего навстречу их строю, князя Ярослава. Несколько воинов кинулись к нему и помогли добраться до строя, где сквозь расступившиеся ряды, его пронесли назад, под защиту дружины. Вдруг из леса показались новые участники. Это были примчавшиеся из Коломны, находившейся от места битвы всего в 3-х километрах, войска, поднятые по тревоге. Вперемешку выезжали и выходили волонтёры, обучающиеся в Коломне и гарнизон города.
Всего более 500 человек. Рать Ярослава оказалась окружённой. Ингвар, выйдя вперёд, закричал – Сдавайтесь! От Суздальцев вышел вперёд, к Ингварю, воин, в богатом, ярко блестевшем в лучах заходящего солнца, доспехе. Они сошлись между войсками и вступили в переговоры. К ним приблизился и Судейкин. Несколько минут шли переговоры, пока наконец они разошлись и встали во главе своих отрядов. Судейкин дал команду- Целься! Видимо Суздальцы не осознали и не приняли своего поражения и решили смять нас, а потом схватиться с коломенскими. Враг зашагал на нас, переходя в бег. Судейкин скомандовал – Стрелять по ногам, беглый огонь! Загрохотали выстрелы.
Через минуту, по крайней мере 100 человек повалились на землю, перегородив путь идущим за ними. Тут уже противнику стало предельно ясно, что не 500 воинов сзади, представляют для них большую опасность, а эти жалкие сорок молодых парней с непонятным оружием, поражающим издалека. Войско Ярослава встало и их воевода, подняв над головой руки, пошёл в нашу сторону. Подойдя к Ингвару и Судейкину, вышедшим к нему навстречу, он бросил к их ногам свой меч и расстегнув пояс с кинжалом, также положил перед собой. Судейкин велел ему скинуть в кучу и свои доспехи, что тот и проделал. Затем он подошёл к рядам Суздальцев и приказал им сдавать оружие и доспехи в кучу. В это время коломенские окружили Суздальцев и те начали подходить к брошенным их воеводой оружию и доспехам, и кидать туда же своё оружие. Оставшись в одних рубахах и зипунах, без оружия, люди отходили в сторону к шатрам, где их ставили в общую толпу коломенские дружинники.
Туда же подвели Ярослава и усадили на подстеленный кем-то зипун. Ярослав сидел понурясь. Его лицо искажала гримаса боли от пули, засевшей в правой ягодице. Сложивших оружие, заставили собирать раненых. Как раз в это время, коломенские подвели к месту боя обоз Ярослава, захваченный в близлежащей деревне Коробчеево. Обоз представлял из себя, тридцать повозок без лошадей, которых выпрягли обозники и ускакали на них, удирая от коломенских дружинников.
Всё имущество из повозок свалили около шатров, а в повозки посадили раненых Суздальцев, которых набралось почти две сотни и, впрягши в повозки боевых коней, оставшихся в живых, повезли в Коломну, лечить. Пленным поручили теперь собрать всех убитых и освободив от доспехов, укладывать в ряд, недалеко от шатров. Часть пленных заставили рыть могилы в один длинный ряд перед лесом, для погребения убитых. Судейкин приказал завести Ярослава в шатёр и снять с него штаны. Ярослав вяло отбивался. Но его скрутили и повалили на ковёр. Ярослав обречённо ждал своей участи. Судейкин велел четверым волонтёрам сесть на руки и ноги князя и крепко их держать. Затем, нагрев на свечке штык нож, довольно быстро выковырнул из задницы князя засевшую там пулю. Князь дёргался и кричал, но его крепко держали.
Потом Судейкин полил расковыренное место водкой, принесённой с катамарана, отчего князь опять задёргался, но уже сдерживая крик, поняв, что его лечат, а не истязают. Рану забинтовали и уложили князя в его же шатре, на походную кровать. Уже совсем стемнело. Для нас приготовили ужин на катамаране, и мы направились туда. Пленных сторожили коломенские дружинники, которых оставили нам в количестве одной сотни. Все остальные удалились в город. Незадолго перед этим, подъезжал воевода Коломны Куфа. Он выслушал рассказ Судейкина, осмотрел поле боя и вместе с Ингварем, уехал обратно. Коломенские приготовили ужин на кострах. Пленных согнали в толпу и выдали им по краюхе хлеба с холодным мясом. Мы спали на корабле, все остальные на земле, кроме Ярослава, ночевавшего в своём шатре под охраной.
29 апреля. Пятница. Встали около 6 часов. Привели себя в порядок. Сошли на берег и под лучами встающего солнца, внимательно рассмотрели обоз Ярослава, при этом раскладывая его на аккуратные кучки. Во-первых, там нашли походную кассу. Это был сундук, размерами с небольшой чемодан. В нём оказалось 200 гривен и куча серебряных монет. Их считали втроём – я, Судейкин и Марченко. Вышло ровно 14800 дирхемов. Там же лежали несколько перстней с камнями. Несколько сотен луков, связки стрел, боевые топоры, копья и мечи. Запасные щиты и доспехи, несколько больших котлов, три сложенных шатра с кольями. Две бочки с вином. 30 мешков с овсом, 20 с гречкой. Сырое мясо в мокрой мешковине, колбасы, масло в горшках, хлеб ковригами. Кое-какая одежда, в том числе и княжеская, парадная. Нас прервали, объявив, что завтрак готов. Коломенские тоже приготовили завтрак на кострах.
Пленным выдали их же хлеб с мясом. К половине девятого, прибыли Ингвар с Куфой и тремя боярами из Коломны. С ними 100 воинов, священник с дьяконом и двумя служками, несущих причиндалы для богослужения. Из деревни подошли три десятка мужиков и баб, поглядеть на похороны. Всего погибших было 134 человека. Пленные разложили их около могил. В основном это были молодые люди до 30 лет. Крепкие, здоровые парни, им бы жить да жить, нянчить детей. Все выстроились вдоль ряда могил, включая и пленных. Привели и Ярослава. Его поддерживали два сотника из его войска. Священник начал действовать. Размахивая кадилом, он ходил вдоль ряда, бормоча молитвы и кропя святой водой. Действие продолжалось целый час. Потом всех покойников уложили в могилы, и пленные начали их закапывать.
Наши потери составили шесть убитых и 8 раненых. Среди убитых трое наших волонтёров и трое Рязанцев. Убитых отпели, но мы не стали их здесь хоронить и решили забрать тела с собой. Рязанцев тоже увезут в Рязань. Оставив охрану, мы пошли на корабль и там помянули погибших. Потом вернулись на берег и начали делить доставшуюся нам добычу. Приняли решение поделить всё поровну на три части.
Вновь начали считать добытое и раскладывать на три кучки. Нам досталось 66 гривен, 4800 дирхемов, 10 повозок, 14 коней. Коней осталось мало – почти всех перебили. 150 комплектов воинского снаряжения, два шатра, три котла по 120 литров, 10 мешков овса, 6 мешков гречки и всякой мелочи понемногу. Здоровых пленных досталось нам по 64 человека. Раненых забрали коломенские. Если кто выживет, то пусть достанется им. В корабль загрузили нашу, с Ингварем, долю и отплыли домой. Пленных и лошадей погрузили в трюм. Вниз по течению, плыть было гораздо удобнее. Уже через три с половиной часа причалили в Переяславле. Нас ждали 50 волонтёров на конях и ЗИЛ 131. Передали им добычу и пленных. Ярослава должен был приютить Ингвар. С Ингварем, который был чрезвычайно горд победой над Ярославом, договорились через 2 дня выступить на Владимир. Было необходимо умерить пыл Суздальцев. Отвезли Ингваря до Рязани и вернулись к себе поздней ночью.
30 апреля. Суббота. Днём хоронили павших товарищей. Уже на кладбище 5 человек. Приглашённый священник из Борисово Глебово, провёл необходимый ритуал и гробы
забросали землёй. Все трое были из числа новоприбывших Эрзя. Если у них и были родители, то они жили слишком далеко, чтобы присутствовать на похоронах. Устроили пышные поминки. Всем участвовавшим в походе вручили по 20 дирхемов. Сражение при Коробчееве дало нашим волонтёрам богатую практику. Мы сделали надлежащие выводы и взяли их себе на заметку. Очень важным выводом стало решение, никогда впредь, не выпускать из рук оружия, в случае нахождения поблизости чужих воинских формирований. Очень кстати пришлась наука, приобретённая во время тактических учений. Этот бой был разыгран прямиком по теме учений.