Доставшихся нам 64 пленных мы разместили в 6-ти палатках между пилорамой и НПЗ. Палатки были с 2-х ярусными кроватями на 12 человек. В одной палатке разместили 5 командиров – 4-х десятников и одного сотника. Разделили пленных на 4 бригады по 15 человек. Бригадирами стали десятники, а сотник отвечал за всех. Возле них поставили походную кухню, а трёх поваров они назначили сами из своих. Первым их заданием было построение для себя здания столовой. Два дня ушло на то, чтобы каждому из них надели на ногу кольцо из прутка диаметра 5 мм на сварке с куском цепи, длиной один метр, на конце которой, также на сварке, приделали какую-нибудь железку, чтобы помешать побегу. Днём они работали по объектам, под надзором часового, а ночью их лагерь сторожили двое часовых. После постройки столовой, их главной задачей будет устройство селитряниц, для чего они вычистят все выгребные ямы и септики и свезут это дерьмо на определённое место. Это место запланировали устроить рядом с НПЗ, но за лесополосой. Так что приобретение рабов, весьма облегчило нам задачу по очистке отхожих мест посёлка.
1 -2мая. Все наши подразделения в Пронске и Коломне, были оповещены о сборе в Рязани сегодня вечером. Посевную кампанию наметили примерно на 11-12 мая. Плыть до Владимира 2 суток. Обратно 3 суток, так как против течения. 5 дней у Владимира нам будет достаточно. К вечеру перенесли на «Рязань» запасы продуктов, оружия и боеприпасов. Взяли 2 САУ и БРДМ. В Маргелово оставили Виноградова, Забуирова, Коверду и Теплова, 7-ю роту и два взвода артиллеристов. Отправлялись 6 рот волонтёров. К причалу Переяславля пристали 10 ладей с волонтёрами из Коломны, и мы с ними отчалили в Рязань в 18 часов. В 21 час прибыли в Рязань, где нас поджидали 500 волонтёров в 5 ладьях и двух небольших кораблях. Мы сразу же отчалили и всей флотилией направились в сторону Нижнего. По нашей карте от Рязани до устья Клязьмы около 600 км, а потом по Клязьме ещё 150 км. По прямой до Владимира всего 250 км, но идти пешком было накладно. Плыли всю ночь и день. Течение помогало и
ветер дул сбоку. Через 36 часов плавания вошли в устье Клязьмы и дальше путь шёл против течения.
3 мая. Вторник. В половине пятого утра, приблизились к порту Владимира. О разгроме Ярослава у Коломны, весть принесли бежавшие обозники и два десятка дружинников, которые доскакали до города только вчера вечером. Никаких мер для обороны, конечно, принять не успели и поэтому наш корабль, опередивший остальную флотилию на два часа, не привлёк особого внимания. Мы причалили среди многих других кораблей и лодок, развернувшись кормой к причалу. Город ещё спал и ворота были закрыты. После уничтожения города монголами, он ещё не восстановился и стены в большинстве были временные, бревенчатые. Кое где и вовсе отсутствовали участки стен, где начали возводить каменные укрепления. Ворота были чисто условным препятствием. Желающие вполне могли перебраться в город через строящиеся стены, не достигшие ещё и метровой высоты. Нам было необходимо захватить ворота и продержаться при них до подхода остальных подразделений.
Этот план мы обговорили во время похода. В настоящее время, гарнизон города не превышал 600 человек. Чуть ли не половину своего войска потерял Ярослав под
Коломной. Судейкин, я и Иманкулов подошли к воротам, накинув на доспехи плащ- палатки, чтобы скрыть их, и внимательно оглядели подходы. Около ворот уже стояли три подводы с зерном и ещё каким-то товаром. Возчики уже не спали и ждали открытия ворот. Поглядев на нас, они переглянулись и пожали плечами, недоумевая, что мы за люди в такой странной одежде. Мы вернулись к кораблю и вывели из трюма первую роту. Все были в плащ-палатках. Рассыпавшись на группы по 4-5 человек, приблизились к воротам, делая вид, что мы идём каждый по отдельности. Вообще, вход был свободный и стража осматривала только подозрительных личностей.
Останавливали купцов, заставляя их платить пошлину с ввозимого товара. Первая и вторая группы беспрепятственно проникли за ворота мимо не выспавшихся стражников. Третья и четвёртая группа подошли к стражникам, которых было всего четверо и кинулись на них, заворачивая руки назад и отбирая оружие. Чтобы те не кричали, рты им затыкали кляпом. Их усадили у стены и дали сигнал нашим. 570 волонтёров проникли в город и оккупировали ворота с обеих сторон. Снаружи ворот остались сто человек, а остальные рассредоточились внутри, перегораживая ближние улицы. Свободно вошли в караульное помещение и повязали всех стражей.
Две роты забралась на стену и засели на двух ближних башнях. Всё это проделали достаточно тихо. Затем завели обе САУ и подогнали в город, где они встали посредине ближайших улиц. Между тем в город тянулись крестьяне, пешком и на телегах, везя с собой на торг немудрённые продукты и товары. мы их пропускали свободно. Крестьяне испуганно осматривали нас, но мы их подгоняли, чтобы они проходили быстрее.
Примерно через час в нашу сторону из города выдвинулся небольшой отряд, человек в 50, возглавляемый, судя по одежде, достаточно знатным командиром. Дорогу им преграждал САУ, впереди которого стоял Судейкин и я, с двумя десятками волонтёров. Поскольку и Судейкин, и волонтёры были одеты в монгольские доспехи с кривыми мечами, то неудивительно, что их приняли за монголов. К тому же, факт нахождения монголов уже внутри города, был на лицо, дружинники встали, пытаясь сообразить, как поступить, а через минуту ринулись назад, толкаясь и давя друг друга по тесной улице.
При этом они кричали: – Монголы! Тревога! – Их командир оказался самым последним и, поняв, что бежать уже бесполезно, если город в руках у врага, направился к нам.
В спину удирающих дружинников он заорал – Стой! – Страх перед монголами был настолько велик, что никто не пытался сопротивляться. Дружинники остановились и повернулись лицом к нам. Их начальник приблизился к нам на 4-5 шагов и, сняв шапку, низко поклонился. Судейкин поманил его пальцем. Тот подошёл ещё ближе и стоял, прижав шапку к груди и слегка сгорбившись, так что смотреть на нас он мог, только исподлобья. Дружинники стояли молча.
Судейкин решил приколоться и сказал мне по-монгольски: – Переводи ему на ломаном русском. Я, ломая язык, перевёл: – Кто есть ты, Урус?
Тот отвечал: – Я начальник городской стражи, боярин Оверко.
Я перевёл Судейкину на монгольский. Он мне сказал: – Пусть бежит в кремль и приведёт воеводу. Я перевёл Оверко на русский. Тот, ещё раз поклонился и быстро пошёл прочь, сквозь расступившихся дружинников. Те сомкнулись и поспешили следом. Многие жители оказались свидетелями этой сцены. Они торопливо уходили вглубь города. Наши 6 рот проникли в 4 улицы, начинающиеся от ворот на 50-60 метров и стояли, прижавшись к стенам домов. В это время к нам подошёл волонтёр и сообщил, что к причалу начали приставать наши корабли. Мы поняли, что бой, скорее всего не состоится и направились к прибывшим, оставив волонтёров на месте.
Между тем в городе забили колокола, на всё ещё не восстановленном до конца, Успенском соборе. На стены, не занятые волонтёрами, поднялись местные дружинники, но они не делали попыток напасть, просто наблюдая за происходящим, но готовые вступить в бой. Князья, Ингвар и Ярослав, подошли к воротам и остановились. Следом за ними встали волонтёры и дружинники Ингваря, всего до полутора тысяч человек. И тут нам крикнули – Идут! – По улице, к воротам, показалось шествие.
Впереди с хоругвями и иконами шествовали священники и монахи, во главе с епископом Ростовским и Ярославским Кириллом, исполняющим обязанности Владимирского епископа, после гибели епископа Митрофана. Рядом с ним шли отцы города, с непокрытыми головами. Следом шла огромная толпа народу, ожидающая чего угодно, даже смерти. Всем им пришлось пройти мимо стоящих у заборов волонтёров, на которых народ смотрел со страхом и надеждой. Процессия, под непрекращающийся колокольный звон, вышла за ворота и подошла к ожидающим их князьям. При виде икон и хоругвей, князья сняли шлемы и перекрестились, вызвав вздох облегчения и радости у толпы, узнавшей Ярослава. Епископ поднёс главную икону к князьям и те по очереди преклонились пред нею и приложились к ней губами.
Заметно ободрившиеся отцы города, низко кланяясь, подошли к Ярославу, чтобы выразить свою радость, увидев его живым и поднесли хлеб с солью. Толпа кричала –Ура! – Теперь вперёд выступили князья и прошли вперёд через расступавшуюся толпу. За ними завернули священники и монахи, отцы города и направились обратно к кремлю. К князьям примкнул Судейкин и я. Войска остались перед воротами, заблокированными нашими волонтёрами. Стражу отпустили, и они ушли в город. Теперь в воротах стояли полсотни волонтёров и перед воротами внутри города полукругом расположились до двухсот дружинников. САУ отогнали к воротам, и они встали там, выставив стволы вдоль улиц, ведущих к торгу. Все желающие, свободно проходили в город и выходили из него.
Войскам запретили грабить ближние деревни и вообще кого-либо обижать. Они расположились в полукилометре от городских стен, на поле. Воины разбивали палатки, шатры, разводили костры. Вокруг стихийного лагеря стояли в охране две сотни дружинников, проверяя подозрительных. Через короткое время к лагерю потянулись подводы со свежим хлебом, свежими тушами баранов и свиней, птицей и другим продовольствием. Прикатили пять 120-ти литровых бочек вина. Войско начало варить и жарить мясо. Сотникам пока не разрешили выдавать вино рядовым. Судейкин приказал перед каждыми воротами города установить пост по 20 человек в каждом. В это время мы и князья, в сопровождении городского руководства, общим числом в 80 персон, вошли в кремль и были проведены прямиком в пиршественный зал. Здесь нам подали лёгкий завтрак – разогретое жареное мясо, птицу, рыбу и т.д. Насытившись, через час, прошли в зал совещаний. Здесь уже присутствовало примерно 30 человек.
Были епископ Кирилл, настоятель Успенского собора, думные бояре, воевода и ещё какие-то чины. Надо сказать, что с Ярославом уже была проведена «беседа», на предмет его ошибочных представлений о собственной значимости. Жестоко наказанный за попытку подчинить себе Рязань, несущий на себе тяжесть гибели своей личной дружины, где он знал практически каждого. Ведь ему придётся отвечать близким погибших за свою недальновидность. А после короткого пленения, когда ему показали, чего он стоит на самом деле, ему было горько и стыдно, что теперь он попадает под зависимость от маленького княжества и его князя, который в прежние времена, по его приказу, выступал против любого его врага. Непонятна была роль и значение странного «Совета десяти», могущественного и непредсказуемого.
По его разумению, об этом не знал и сам Ингвар, незаслуженно получивший их помощь и заключивший с ним союз. Мало того, по его намёкам, этот совет пленил на короткое время самого Батыя, но выпустил его, по одной, только совету известной, причине. На что способны войска совета, он уже узнал на собственном опыте и зарёкся на будущее им противостоять. Его ещё удивляло поведение членов этого совета. Они вели себя, как обычные люди, совершенно не зазнаваясь, чего не следовало бы ожидать от них. Вот и сейчас, вот они – двое, малозаметных персонажей, разве что выделяясь высоким ростом и атлетической фигурой, но мало ли подобных среди его окружения?