Но семейное счастье продлилось недолго. Мужчина оказался настоящим деспотом и извращенцем и спустя еще год мучительных отношений Майя оказалась практически на улице. В чужой стране, без документов. Когда она попыталась вернуться домой, мама очень явно намекнула ей, что она в ее новой семье лишняя (она к тому времени вышла замуж во второй раз и не хотела, чтобы дочь мешала ее отношениям). С папой она уже давно не общалась, а близких друзей у нее не было. К счастью, ей помогла одна из родственниц ее бывшего сожителя, которой стало жалко двадцатилетнюю девчонку. Она устроила ее продавцом к себе в магазин и помогла сделать документы.
С этого момента жизнь Майи вроде бы начала налаживаться. Она работала в магазине, снимала квартиру и параллельно училась в художественной академии. Ее картины буквально завораживали – в каждой из них была частичка ее непрожитых травм, поэтому они производили очень противоречивый эффект. С одной стороны, в них было что-то зловещее и депрессивное, а с другой стороны, что-то очень глубокое и манящее.
Спустя пять лет Майя уже была одним из самых эксцентричных художников Болгарии, а спустя десять – выставлялась со своими картинами в лучших галереях современного искусства Европы.
Но успех в творчестве и карьере не приносил ей счастья. Даже получая признание от коллег и критиков и зарабатывая хорошие деньги, она всегда чувствовала себя «недо» – недостаточно талантливой, недостаточно богатой, недостаточно реализованной. И проблемы в личной жизни только подливали масло в огонь – несмотря на то что она пользовалась большой популярностью среди мужчин, ни от кого из них она не ощущала искреннего интереса и глубоких чувств и с каждыми новыми отношениями все больше разочаровывалась. Все это хорошо демонстрирует нам жизненную позицию людей с тревожно-избегающей привязанностью – «Я не ОК – Ты не ОК», когда человек постоянно недоволен собой и своей жизнью, но при этом и других людей он считает плохими и недостойными.
Помимо этого, Майя демонстрировала еще один яркий признак тревожно-избегающей привязанности – она очень боялась одиночества и при этом совершенно не выдерживала близкие отношения, постоянно балансируя то на полярности тревожности, то на полярности избегания.
Но давай пока отвлечемся от Майи и рассмотрим основные черты людей с тревожно-избегающим типом привязанности:
• Сильнейшие внутренние противоречия – человек очень хочет любви и близких отношений, но в то же время боится этого и сопротивляется.
• Недоверие к другим – такие люди не могут ни на кого положиться, хотя в то же время чувствуют внутреннюю потребность в поддержке и заботе.
• Хаотичное поведение – когда такие люди вступают в отношения, то проявляют признаки как тревожного типа (гиперконтроль, ревность, неуверенность в себе), так и признаки избегающего типа (боязнь открыться, недоверие, отстраненность), таким образом постоянно сбивая с толку своего партнера.
• Противоречивые чувства к партнеру – с одной стороны, влечение и желание близости, а с другой стороны, могут быть страх, презрение или ненависть.
• Выбор деструктивных партнеров – такие люди часто становятся жертвами домашнего насилия и абьюза.
• Отношения по типу «родитель – ребенок» – люди с тревожно-избегающим типом привязанности не умеют выстраивать отношения на равных и чаще всего ищут в партнере опекающую, отцовскую или материнскую фигуру.
• Большая склонность к зависимостям разного рода – это может быть пищевая зависимость, наркотическая, эмоциональная.
• Импульсивное поведение – реакции такого человека сложно предугадать не только окружающим, но и им самим.
• Отсутствие надежности – такие люди очень неустойчивы и нестабильны. Их цели и планы постоянно меняются, интерес быстро заканчивается, увлечения краткосрочны, а связи поверхностны.
• Большой страх перед близостью и отвержением – люди с таким типом привязанности часто испытывают страх перед близостью и отвержением. Они боятся повторения травматического опыта из прошлого.
• Подавление или растворение в отношениях – некоторые люди с тревожно-избегающей привязанностью могут подавлять свои эмоции и потребности, чтобы не столкнуться с отвержением и покинутостью, в то время как другие могут строить отношения по созависимому типу и терять свою идентичность.
Как я уже писала в начале этой книги, тревожно-избегающая привязанность формируется, когда ребенок растет в очень нестабильной атмосфере, с абсолютно непредсказуемым поведением взрослых (то есть кто-то из родителей такого ребенка чаще всего сам обладает большим количеством травм и психологических проблем), и довольно часто в результате насилия в семье. В случае Майи присутствовало все вместе: с одной стороны, нарциссичный папа с алкогольной зависимостью, с другой стороны, депрессивная созависимая мама, ну а вишенкой на торте стала жестокая психопатичная бабушка. Да и в целом весь жизненный опыт Майи, вплоть до ее двадцати лет, представлял собой череду страданий и лишений. Неудивительно, что при таких исходных данных у Майи практически не было навыков саморегуляции, а ее взрослая часть, несмотря на солидный возраст, так и не была достаточно простроена. Большую часть времени Майя жила в позиции ребенка – то одинокого и напуганного, то творческого и активного, то импульсивного и непослушного, то злого и бунтующего. Все это никак не могло способствовать тому, чем обладают взрослые люди – внутренней опоре, стабильным отношениям, психологической устойчивости и так далее. Откровенно говоря, даже сфера денег у Майи была бы в сильной просадке, если бы не ее менеджер Антон – тот самый «взрослый», который решал за Майю все административные, финансовые и маркетинговые вопросы. Именно он договаривался с галеристами, вел соцсети Майи, закупал необходимые материалы и занимался всеми процессами продажи картин. Без него, по словам самой Майи, она бы не смогла даже отправить картину покупателю, так как совершенно не разбиралась в логистике и ни разу не бывала на почте.
Безусловно, детские травмы Майи сыграли для нее и позитивную роль – благодаря им ее искусство было экстраординарным и вызывало у людей очень сумбурные чувства. Так уж получается, что гениальность практически всегда соседствует с большой внутренней травмой, а тернистый путь к успеху довольно часто преодолим только при должном уровне насилия над собой. Именно поэтому самые яркие, талантливые, харизматичные и успешные люди редко бывают счастливыми обладателями надежной привязанности и прозрачной, стабильной психики. Большая часть людей с надежной привязанностью не имеет каких-то заоблачных амбиций, ведь им для счастья вполне хватает и уютного семейного вечера, проведенного за приготовлением пирога. И именно те самые «травматики», как их ласково называют в кругах психологов, рвутся во что бы то ни стало заслужить всеобщую любовь, доказать что-то миру или просто обрести внутреннее удовлетворение через спорт, славу, деньги, власть или искусство.
Наша работа с Майей длилась довольно долго и состояла из нескольких частей. Сначала мы работали с ее детской травмой насилия, применяя метод EMDR и практику рескриптинга из схема-терапии. Затем мы работали с ее нарциссической травмой (у детей, чьи родители были нарциссами, эта травма есть всегда, независимо от того, какой у них при этом сформировался тип привязанности). Затем мы поочередно работали со всеми ее дезадаптивными схемами и дисфункциональными режимами, а также взращивали ее режим Здорового Взрослого. И параллельно со всем эти мы работали с ее тревожно-избегающей привязанностью. Не могу сказать, что эта работа далась мне легко, ведь Майя относилась ко мне с недоверием (как и ко всем людям вообще), часто обижалась и саботировала процесс. Но все же спустя полтора года терапии я увидела заметные улучшения в ее состоянии, а еще спустя год Майя встретила мужчину – галериста из Испании – и смогла построить с ним более-менее здоровые отношения.