— Да, да, вы сами, товарищ Либман, или вот товарищ Вешнев. Какая это черта характера? А вот это — характер?

И он показал на сходни, по которым проталкивалась в толпе какая-то женщина, не слыша ни толчков, ни голоса толпы, держа на руках девочку лет пяти, то прижимая ее к плечу, то снова как бы протягивая ее кому-то, как бы вверяя ребенка. Женщина покачивалась, но шаг за шагом упорно продвигалась вперед.

— Уверен, — закончил свою мысль Евгений Петров, — уверен, что эта женщина еще вчера робела перед управдомом, а тут не сробеет, девочку донесет. И все-таки — как думаете, это проявление ее характера?

— У нее вид безумной, — сказал Усышкин.

В это время подошел вестовой кают-компании с приглашением от капитана третьего ранга «товарищу корреспонденту»: Ершов приглашал гостя к ужину.

Минуту помешкав, как бы что-то взвешивая, наш гость извинился перед нами и со словами: «Надо пойти поговорить» — пошел за вестовым, пробираясь по скользкой палубе среди все более густеющей толпы.

И, еще раз оглянувшись на зарево, закричал нам:

— Кстати, вспомните, что писал о храбрости Толстой… Помните Тушина? Капитана Хлопова?

Провожая взглядом гостя, я увидел у сходней Батюшкова. Он с особенным вниманием всматривался в толпу раненых. Это его внимание я хорошо понимал: несомненно, Павлуша высматривал свою жену Варю.

Раненые еще не прошли, а этот поток перевязанных, забинтованных матросов с накинутыми на плечи бушлатами, стрелков в затертых до землистого цвета гимнастерках, в штанах, испачканных кровью, полковников на костылях, морских лейтенантов в высоких сапогах, с рукою, взятой на перевязь, — в этот беспрерывно и равномерно льющийся на баржу поток мужчин замешалась еще одна женщина.

— Да она же без ребенка! — кричал один из наших бойцов, когда другой уже пропускал ее дальше.

Женщина не оглянулась на крик. Она искала глазами и спрашивала у каждого:

— Но где же мой ребенок, где мой мальчик? Он пошел сюда. Товарищи, где мой ребенок?

— Проходил мальчик? — спросил Визе у краснофлотцев.

Какого-то мальчика передавали из рук в руки. Матросы это видели.

— Гражданка, пройдите сюда, — распорядился Визе. — Сейчас разыщем вашего мальчика.

У Визе было выработано безошибочное чутье: он умел в этой толпе сразу указать, где затерялась сбитая с головы фуражка, и безошибочно заметить всякую попытку просунуться фуксом. Не ошибся он и на этот раз: через несколько минут матросы разыскали мальчика.

Пошли первые пассажиры из гражданских.

— Это «Скиф»?

— «Скиф».