— Я увезу его с собой, на Кьелл, — сказала она. — Не оставлю его им. Они его живым ненавидели, и мертвого я им его не отдам!
— Тело великого Альтаргана будет захоронено в Кордии, принцесса Альберта, — возразил император, услышавший ее слова. — И ему будут оказаны все полагающиеся почести.
Берта с ненавистью взглянула на него.
— Вы же знали его, ваше величество. Плевать ему было на почести. Он отдал вам свою жизнь и свою смерть. Вам не кажется, что этого довольно? Мы уезжаем на Кьелл!
— Вы — да, — невозмутимо заявил Рэбэнус. — Без права въезда на территорию Игниса и Империума до конца своих дней без моего исключительного разрешения, в противном случае за распространение запрещенной магии я вынужден буду вас призвать к суду. Но Великий Альтарган принадлежит Кордии!
Берта поднялась на ноги.
— Великий Альтарган — мой супруг. Хотя бы мертвый он может принадлежать мне одной?! — выкрикнула она, сдергивая перчатку с руки.
Родовое кольцо Рика на ее пальце заставило Рэбэнуса вопросительно взглянуть на Креона, а тот в свою очередь озадаченно уставился на Берту.
— Это правда, — подал голос Клыкастый, поднимаясь с земли. — Отпустите вы их, ваше величество. Командир бы не хотел, чтобы из его склепа сделали место поклонения. Он хотел вернуться домой. Так пусть вернется. Он заслужил это…
Когда вторая воронка медленно растаяла, поглощенная кристаллом, камень вдруг погас. Он стал безжизненным и холодным, как и тело, лежавшее под стенами поверженной крепости.
Таким кристалл и отдали Рут.
Занимался новый день, и чистое небо расцветало алой зарей. И в этот новый день Альтарган Алрик входил уже не как живущий под солнцем человек, а как легенда трех миров и Великий Защитник.
Эпилог
В княжеской спальне ярко светились круглые зачарованные фонари. Холодный ветер с завыванием бился в окна. Вокруг большой кровати в золоченых канделябрах догорали благословенные свечи — их зажгли в помощь роженице, когда дела пошли плохо.
Рут сидела, откинувшись на подушки и прижимая к груди двух младенцев, завернутых в белые покрывала. Она старалась не плакать, но слезы все равно текли по щекам.
Ее первенец мирно дремал. Он родился призраком — совершенно беленьким снежным мальчиком с зелеными глазами, как у матери.
Второй малыш, перенявший шадрианские черты своего отца, сейчас тоже выглядел мирно спящим. Его розовые щечки казались бархатными, живот едва ощутимо расширялся и сгасал от дыхания.
Но стоило только Рут взглянуть на него другим зрением, как сразу становилось понятно, что этот малыш никогда не проснется.
Потому что в нем не было души.
Элгор сидел на краю постели, свесив тяжелые руки с колен. И молчал.