— И все же это не причина, чтобы относиться ко мне так, как это делаете вы, — справедливо заметил Преображенский.

Я почувствовала новую волну раздражения:

— Александр Вячеславович…

— И вам уже известно, что меня раздражает официальщина, — с улыбкой произнес мужчина. — Тем не менее, вы намеренно пытаетесь ужалить меня подобным способом. Так чем же я вам насолил, Лей?

— А как вам нравится? — внезапно сменив тему, вторила я интересу внутреннего голоса.

— Не понял, — покачал головой кадровик.

— Какой вариант собственного имени вам нравится? — послушно конкретизировала я вопрос.

— От вас я пока ничего из того, что мне нравится, не услышал, — искренне улыбнулся Преображенский. — Но я дам знать, если что, — а вот последняя добавка прозвучала с игривыми нотками в голосе, так что я даже насторожилась. Это что же, меня тут клеить пытались?

— Вы так добры и любезны, — не спешила я изменять собственным привычкам.

— И все же, Лей… — кажется, он упорно не желал отклоняться от темы. — Вы так и не ответили на мой вопрос о причинах вашей недоброжелательности.

Кажется, дабы избежать еще одной попытки с моей стороны выставить себя дурочкой, не отвечая при этом на прямой вопрос, он сразу пояснил его суть по полной программе.

— Откровенно? «Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более — когда в нее плюют», — процитировала я злободневные строки из стихотворения известного классика современности. — Я же говорила вам: я готова подписывать ДСПшные документы, но все же не стоило задавать мне вопросы личного характера.

— Ох, Лей… — я не думаю, что суть моих претензий он понял, все же робота в нем было много, но искренность оценил точно. — Кажется, мы с вами не с того начали.

— Не в той плоскости, хотите сказать? — ляпнула я, как всегда, не подумав, но внимание Преображенского привлекла однозначно.

— А вам какая больше бы понравилась? — и пусть выглядел он вполне серьезно, в глазах я заметила тот самый блеск, который днем сопровождал Преображенского под конец нашего с ним разговора.

— Так сразу и не скажешь, — включилась я в игру. — Предпочитаю экспериментировать, Александр Вячеславович.

Черт. Пьяная я кадрила симпатяжку с задатками из особого отдела, и ему это, кажется, нравилось. Против воли я ощутила желание продолжать ни к чему не обязывающий диалог.

— Какие у вас интересные мысли, Лейквун, — с провокационной улыбкой заметил Преображенский.

— Вам такие, небось, пачками во время собеседований демонстрировали, — не повелась на открытую лесть я.

— Собеседования никогда не проходили в столь остром ключе, как с вами, — слово «остром» он выделил особенно. Нет, не могли мне показаться посылаемые этим мужчиной сигналы!