— Ваш сын — тот самый Кос? — удивился я.

— Да, — закатил глаза доктор Боровский. — Никогда не понимал этой тяги молодежи коверкать свои имена. Но в данном случае это сыграло мне на руку. Сколько там до разморозки?

— Я понятия не имею. Обратный отсчет идет на языке «небесных людей». Я его не знаю.

— Хорошо, верю. Сколько по времени это длится в наших капсулах?

— По-разному, — соврал я, — от двух часов до суток. Мария выходила из анабиоза целых восемь часов. А потом чуть вас не зарезала.

Доктор Боровский дотронулся дрожащими пальцами до своего пореза на лице.

— Помню, как не помнить?

— Кстати, вы хороший актер! — похвалил я геолога. — Я действительно купился на ваш рассказ о язве на бедре. Когда вы успели вколоть ей сыворотку?

— Я ничего ей не вкалывал, мне просто повезло — язва действительно уже была там.

— Тогда какого черта вы делали возле Марии?

— Мне нужно было убедиться.

— В чем?

— Правда ли эта сучка беременна от моего сына! — взревел геолог.

— Ах, да! — вспомнил я. Вы же якобы перепутали клинер и датчик УЗИ. Вы реально хотели запихать его Марии между ног? Она поэтому вас извращенцем посчитала?

— Каюсь, — натянул невинную улыбку на лицо геолог. — Я же не знал, что перед этим нужно смазывать датчик и брать письменное согласие у пациентки. Плюс она уже в шортах была… — Боровский махнул рукой. — В общем, я быстро отказался от этой идеи. Кстати, спасибо, что подыграл мне тогда.

Я удивленно уставился на чокнутого доктора, но тот пояснил:

— Марии ты сказал, что уже просмотрел все записи и не увидел в моих действиях признаков домогательства.

Я застонал и опустил голову.

— Я солгал ей, чтобы исчерпать конфликт. Мне и в голову не могла закрасться мысль, что вы на всю голову больной. Естественно, я не стал устанавливать видеонаблюдение за полуголой девушкой. Тем более, что мы и так все ютились в одном салоне.

— В любом случае, Мария поверила вам с Ковалевым и не поверила себе самой. И я этому очень рад. Кстати, если тебя гложет чувство вины перед всеми, то можешь успокоиться — если бы ты тогда выбрал не меня, а моего сына, результат не изменился бы. Он был в доле. Собственно, соблазнить и аккуратно запудрить мозги молоденькой дочке будущего капитана «Магеллана» Верового было именно его идеей. Правда, я не думал, что он так сильно вживется в роль, что заделает ей ребенка. Об этой маленькой неприятности он рассказал мне, когда мы уже готовились лечь в гибернационный сон. Времени исправлять ситуацию не было, да и молодые решили не спешить с развитием зародыша и ввели в тело Марии нанниты. Так что я решил, что разберусь с этой дурочкой сразу же, как она выполнит свою часть работы.