«Его начальник говорит, что три раза звонил ему, но он ни разу не ответил, – сказал Тейт. – Готов спорить, что дома его нет».

«Учитывая то, что случилось со мной, и то, что вы мне рассказали, у нас есть полное право произвести обыск».

«Вы когда-нибудь выбивали дверь?» – с лёгким сарказмом спросил Тейт.

«На самом деле, да. Не хочется хвастать, но даже не один раз».

Он остановил машину, и они одновременно вышли на дорожку. Утро было тихим, за исключением бешено лающей собаки где-то вниз по гравийной дороге, по которой они приехали. Они дождались, пока к ним присоединятся Эндрюс и Робертс, а потом все вчетвером следом друг за другом подошли к грязному крыльцу.

Макензи жестом пригласили Тейта идти первым – это был его город, и он имел на это право. Не теряя времени, шериф с силой постучал в дверь и сразу крикнул: «Джимми! Джимми Гиббонс! Открывай дверь!»

На крыльце все молчали. Даже лающая собака притихла. Макензи не раз была в подобной ситуации, чтобы понимать, что в доме никого не было. Тейт посмотрел на неё, и она кивнула.

«У тебя пять секунд, чтобы открыть, – крикнул Тейт, – или мы сами войдём».

Шериф не стал считать вслух, но всё же честно выждал пять секунд, а потом насел плечом на дверь. Он отскочил от двери, которая лишь зашаталась на петлях. Разочарованный, он замахнулся ногой и с силой пнул дверь. От удара он едва не потерял равновесие, но дверь распахнулась, а удерживающий её косяк треснул.

Пока Тейт приходил в себя, Макензи направилась в дом. Она не достала пистолет, но правая рука привычно зависла над кобурой. Внутри дом не казался чрезмерно запущенным, но было видно, что уже очень давно им никто не занимался. Здесь пахло пылью и пропавшей едой. В гостиной, которая была первой на пути Макензи, лежал старый грязный ковёр, стояли мягкое кресло, одинокая лампа и телевизор. По полу были разбросаны DVD-диски и обрывки газет и журналов.

Тейт медленно вошёл следом. За ним по обеим сторонам следовали Эндрюс и Робертс, которые сразу отправились осматривать другие комнаты в доме. Макензи оглядела гостиную, но не нашла в ней ничего примечательного – ничего, что помогло бы связать Гиббонса с тремя убийствами.

Макензи прошла в короткий коридор, который вёл из гостиной к двум спальням. Эндрюс был в одной из них, осторожно листая стопки бумаг, лежащие на старом дубовом столе у дальней стены.

«Нашли что-нибудь?» – спросила Макензи.

«Только очень странные рисунки. У него талант художника, но… проблемы с головой».

Макензи просмотрела стопку бумаг и поняла, о чём он говорит. Она нашла рисунки человеческих лиц в профиль с простреленной головой или отсутствующими бровями и лбами. Были и рисунки карандашом, изображающие тела на земле со свинцовыми лужами вокруг. Макензи гадала, изображали ли эти рисунки то, что происходит с человеком после падения с высоты. Она разложила рисунки на столе. Всего их было одиннадцать, и она быстро сфотографировала все на телефон.

Кроме разбросанных листов бумаги в комнате было чисто. Постель была заправлена, а на стенах не было ни единой картины. У той же стены, что и стол, стоял одинокий комод. Макензи проверила ящики и нашла только одежду (включая множество чёрных толстовок, о которых упоминал Тейт) и флешку в одном из верхних ящиков.

Она достала её и показала Эндрюсу: «Как вы думаете, в доме есть компьютер?»

«Сомневаюсь, – ответил он. – Если бы он был, то Гиббонс мог бы его продать и купить дом получше. Ноутбук стоит больше, чем вся эта лачуга».

Не обращая внимания на неприязнь Эндрюса к этому месту, Макензи положила флешку в карман и продолжила осмотр дома. Она зашла в ванную, ища лекарства. Аптечки в комнате не было, вместо неё была пластиковая косметичка, спрятанная в глубине небольшого бельевого шкафа. Кроме безрецептурных лекарств и пластыря в аптечке ничего не было.

Тейт и его сотрудники тщательно осмотрели весь дом, но Макензи пошла за ними следом, чтобы проверить всё самой. Кухня была почти пустой. Здесь не было даже стола или какой-то столовой, примыкающей к кухне. Холодильник был забит пивом, молоком, было немного сыра и открытая упаковка чайной колбасы.