– Мы в самом деле знакомы? – Судя по тону, его больше всего устраивал отрицательный ответ. Поскольку он был вооружен, я сказал “нет”. Возможно, после нашей битвы с кошками я был так рад человеческому обществу, что любое лицо, не покрытое шерстью, казалось мне знакомым и приятным.

– Мы еще поговорим после того, как Вивид с Рональдом проверят вас, – пообещал он. – Когда мы снова увидимся, вы с полным основанием сможете утверждать, что мое лицо вам знакомо.

Он холодно улыбнулся, кивнул и вышел из комнаты. Возможно, он не хотел меня обидеть, но я все равно чувствовал себя оплеванным.

Гостеприимные Вивид и Рональд вытолкали нас из комнаты и провели по лабиринту коридоров. Затем мы разделились – мальчики в одну белую комнату с металлическим столом, девочки в другую. Не знаю, что Вивид делала с Рэчел, но надеюсь, это было не так грубо и унизительно, как то, что вытворял со мною дядюшка Рон с бычьей шеей и руками мясника. Даже мой лечащий врач ни разу не заглядывал в те места, где копался он.

Когда я присоединился к Рэчел, у меня саднило в определенных местах, а идти приходилось вразвалочку. Ее щеки пылали, она крепко стиснула зубы, но в остальном выглядела целой и невредимой. Нас вывели по короткой лестнице в другой коридор, и внезапно мы оказались в посольстве. Стены здесь были выкрашены в приятный темно-синий цвет, мебель напоминала викторианскую позапрошлого века. На стенах висело несколько картин – в основном пейзажи и абстрактные композиции, выдержанные в пастельных тонах.

Человек, который открыл люк, сидел на кушетке. Он не оторвал взгляда от листков бумаги, которые держал в руках, и сначала никак не отреагировал на наше присутствие. Как и я, он был африканцем и носил темные очки, вероятно предназначенные для маскировки. Его лицо по-прежнему казалось мне знакомым.

– Так-так, Эшанти и Брак. – Он произнес это таким тоном, каким вы можете сказать “собачье дерьмо”. – Двое беглых агентов ОИР, подрывающие основы государственного строя.

– Это мы, шеф, – отозвалась Рэчел, уязвленная его сарказмом. – Собираетесь поблагодарить нас за то, что мы делаем вашу работу?

– Едва ли. И не называйте меня “шеф”, меня зовут Дерек Литерати. Вас хочет видеть сенатор Барр.

– Сенатор Эрин Барр? – спросил я.

– Совершенно верно, Эшанти. Она является негласным лидером ФГС. Предупреждаю: если кто-либо из вас сделает одно неосторожное движение рядом с сенатором, вы расстанетесь с жизнью.

– Мы на твоей стороне, крутой парень, – напомнила Рэчел.

– Как знать. – Он встал. (Черт побери, высокий детина!) – Пока что я вижу двоих агентов ОИР, проникших в штаб-квартиру ФГС, а это не располагает к доверию.

– Послушайте, в конце концов, мы уничтожили команду чистильщиков! – запротестовал я.

– Да. – Он кивнул, и на его скулах заиграли желваки. – Это кажется мне еще более подозрительным.

– Теперь вы осуждаете нас за то, что мы оказались хорошими бойцами? – негодующе спросила Рэчел. – Мне казалось, мы прошли испытание, когда я помогла Ксенону установить устройство наведения на императорском автомобиле. На автомобиле нашего бывшего босса, понятно? Лидера этой паршивой страны. Мы приняли непосредственное участие в попытке покушения на него. Чего же вы еще хотите?

– Я хочу, чтобы он умер. Может быть, тогда я поверю вам. Пойдемте.

Он подвел нас к резной деревянной двери, постучался и распахнул тяжелую створку. Нашему взору предстала просторная комната для совещаний, освещенная глубоко утопленными в потолок лампами. За овальным столом перед большой голографической картой мира стояла сенатор Эрин Барр.

Она была невысокой женщиной, однако от ее компактной фигуры веяло неисчерпаемой энергией. Ее волосы были собраны в тугой узел на затылке, одежда выглядела простой, но, удобной. Она не улыбнулась (видимо, ей вообще редко приходилось улыбаться), но обошла вокруг стола и обменялась рукопожатием с каждым из нас. Литерати наблюдал за нами с таким видом, словно был готов в любой момент съесть нас.

– Мисс Брак, мистер Эшанти… Альдус Ксенон проинформировал меня о ваших ночных посетителях. Никогда не доверяйте животным, пожирающим свой молодняк, или правительству, расстреливающему собственный народ.