А вот в гостиной корабля она выглядела совсем иначе. Опущенные плечи, фиолетовые тени под глазами, тяжёлый шаг. За обедом Рийо почти ничего не ела.

– Как я понимаю, снова вагон дройдов? – сочувственно спросила Осока.

– Хуже. Состояние канарейки, выжатой в стакан коньяка. Так изощрённо мне не трепали нервы с самого переезда. Если перед подписанием акта всплывёт что-то ещё, будут жертвы. Причём, явно не я.

– Я пойду с тобой, – сказала Осока. – Чтобы жертв не было.

– Полагаешь, ты покрепче? – Рийо выдавила хмурую усмешку.

– Определённо нет. Зато я посвежее.

То ли благодаря присутствию Осоки, то ли потому, что Онкрив и Пендс исчерпали лимит придирок, отведённый нашему АО, подписание прошло гладко. К тому времени и «Амидала» была практически готова к отлёту. Оставалась всего одна операция – загрузить в корабль восемь контейнеров с «пробами», как здесь называли зонды дальнего действия. Их привезли только что, и к моменту возращения в ангар наших триумфаторш мы только-только начали освобождать трубы контейнеров от консервационных укупорок.

– Четверть часа, и можем лететь, – доложил Базили.

– Великолепно, – Рийо устало улыбнулась. – В таком случае, я в рубку, отправлю почту, а закончите – сразу стартуем.

Когда десять минут спустя мы, ничего не подозревая, переступили порог рубки, то обнаружили, что глава предприятия мирно спит сидя, положив голову прямо на стол перед голографическим призраком экрана. Осока сориентировалась мгновенно и с чисто джедайским проворством вытолкала всех остальных обратно в гостиную, умудрившись сделать это бесшумно. Обернулась ко мне и сделала знак: давай уложим её.

– Сейчас я закончу, ещё пару минут, – сонно пробормотала панторанка, пока Осока аккуратно снимала со стола её голову и руки, а я укладывал на диван ноги. – Вы только без меня не улетайте…

– Да-да, солнышко, заканчивай, время есть, – ласково отозвалась Осока.

Дальнейшие разговоры происходили не просто шёпотом, а почти на одной артикуляции.

– Что ж ты не предупредила, хозяйка? – укорил я Падме. Голограмма развела руками:

– Сама не знала, мы же загрузкой занимались, я сюда и не смотрела.

– Давайте тихо-тихо на цыпочках взлетаем, чтобы нигде не звякнуло, – прошептала Осока, – и в путь. А она пусть спит.

Так и поступили. Все манёвры Падме делала сама, уж она-то идеально чувствовала свой корпус и двигатели. Поэтому Рийо не проснулась ни на отрыве, ни на разгоне. А до выхода из гиперпространства, когда встряхнуть может независимо от квалификации пилота, было почти двадцать часов серой светящейся мути за блистерами. Подняв за подиумом силовую стенку, чтобы не мешать Рийо, я показал Осоке и Падме очередной фильм из тех, что ещё на Земле перегонял с дисков одного знакомого торговца на бездонные накопители корабля.

– На ужин разбудим? – спросила Падме.

– Зачем? – удивился я. – Столовка закрывается, что ли?

– Сам говорил, что режим питания нарушать нельзя, – вставила Осока.