– С автоматами, как я понимаю, переговоры невозможны? – спросил я.

– Нет. Только драться.

– Убрать сканеры, закрыть донный люк! – распорядился я. – Занять места по боевому расписанию.

Ровно через полминуты в рубке появился Иан, выгнал Фарлона из кресла «инженерного» пульта, защёлкнул привязные ремни. Рийо, как всегда в таких случаях, осталась за сканерами и связью, ведь Натуа была занята на не менее ответственном участке – в кормовой турели.

– Рати, ребята, в диване откидываются подлокотники, за ними ремни, пристегнитесь, – сказала Падме.

– Слушать в отсеках, говорит командир, – произнёс я. – На нас идут корабли неизвестного происхождения. Возможности их нам неясны, есть основания думать, что превосходят наши. Поэтому. Пробуем их на зуб с предельной дистанции и сразу уходим. Падме, всё происходящее пишем, что называется, в три ленты.

– Поняла, – сказала та. И добавила: – Предлагаю перенаправить к планете пару ближайших зондов. Пока эти отвлеклись на нас…

– Неплохо бы, – кивнул я. – Что думает начальник экспедиции?

– Согласна. Не отвлекайтесь, сама сделаю, – отозвалась Рийо. – Мне вот непонятно, почему не регистрируется их след.

– А они не испускают ни ионизированного газа, ни плазмы, – развела руками Падме.

– Хочешь сказать, идут на репульсорах?? – широко раскрыла глаза Осока. – В двадцати мегаметрах от планеты?

– Другого объяснения нет. Смотрите, – Падме вывела на проектор увеличенное изображение. Неизвестный перехватчик выглядел как помесь гриба с сосновой шишкой. Плотный тускло блестящий эллиптический купол, из-под него выглядывает состоящий из крупных чешуек конус. И эти чешуйки шевелились, будто выталкивали что-то назад, за корму, если не знать, что корабли летят в вакууме. Движения чешуек были несинхронны, словно у живого существа. Могли ли перехватчики неведомой цивилизации быть полуживыми, как корабли ворлонов из приснопамятного земного сериала? Нет, вряд ли, Осока и Рати точно бы уловили биологический компонент, в этом уж они разбираются.

– А вот и реактивный двигатель, – сказала Падме. – По отражённому сигналу похоже на двухконтурную «плазму».

– Значит, есть предел и их возможностям, – натянуто улыбнулась Осока.

Я тем временем ловил в прицел ведущий перехватчик. Изогнутая гашетка крыльевых установок мягко подалась под пальцем. Попадание, всей очередью! Но… похоже, выстрелы плазмопушек не причинили чужаку ни малейшего вреда. На экране мелькнули метки захвата, и из-под крыльев парами стартовали все восемь наших ракет. Правильно! Раз энергетическое оружие на чужаков не действует, нужно что-то на ином принципе. Осока с её молниеносной джедайской реакцией сориентировалась гораздо быстрее меня. Большим пальцем левой руки я нажал кнопку дефлекторных щитов. И «хватил на себя», одновременно толкая ручку управления двигателями вперёд до упора, чтобы скорее сместиться с линии курса.

– Они… – успела выдохнуть Осока, и корабль тряхнуло. Дефлекторное поле исчезло, будто его и не было. Позже, просматривая запись, я понял, что спасла нас случайность: если бы рукоятка пошла точно по оси, выстрел чужака угодил бы в центр днища. А так сгусток чёрной материи – или поля? – прожёг корпус правее трюмного отсека. Вскрикнула Падме.

– Расход… восемь, – докладывала она срывающимся голосом. – Попаданий в цель один – четыре… Цель один… ох, как же больно-то… уничтожена.

– Потерпи ещё капельку, – бормотал Иан. – Уже отключаю эти контуры. Вот. Анестезия тебе, милая.

– Спасибо, – Падме с облегчением провела рукой по лицу. – Цель два боеспособна. Попадание одно. Две ракеты сбиты, одна промах из-за манёвра противника.

Ручка управления двигателями под моей рукой со щелчком продвинулась дальше упора, пол ощутимо вздыбился – это начали не справляться с ускорением компенсаторы.