Увы, ни спутник первой планеты, ни система второй – та имела сразу три разнокалиберных луны – не дали нам ничего. Предполагая, что в системе Карес нет ничего, даже полезных ископаемых, мы погорячились. Литосферное сканирование выявило на второй планете разнообразные рудные залежи. Но, как я убеждался уже неоднократно, галактическая цивилизация очень не любила осваивать планеты, не имеющие пригодной для дыхания атмосферы. Здесь было именно так: воздушная оболочка, почти такая же плотная, как земная, состояла преимущественно из углекислоты с добавкой азота. Вокруг безатмосферной четвёртой планеты обращался очень крупный спутник, пропорциями эта пара напоминала Землю и Луну в несколько уменьшенном масштабе, массу планеты сканеры оценили примерно в две трети земной. И вот здесь зоркую Падме заинтересовало нечто необычное.

– Не могу понять, это астероид, что ли, попал в равновесную точку? – задумчиво сказала она, подсвечивая крохотное небесное тело красным кружком.

– А сейчас разберёмся, – Осока решительно взялась за рукоятки управления.

– Тихо-тихо-тихо! – я перехватил свою рукоять главных двигателей, связанную сельсинами с той, что на подлокотнике подруги, и не дал ей включить их. – Джедай должен думать. Думать, а не только шашкой махать! Ответь мне на простой вопрос: почему, закрыв систему, не предприняли попыток изучить артефакт?

– С чего ты взял, что не предприняли?

– Ладно, не продолжили изучение, – поправился я. – Никаких следов деятельности человека или сходных с нами разумных тут не наблюдается.

– Он опасен? – предположила Рийо.

– Как вариант, – кивнул я. – Поэтому предлагаю вести себя так, как будто подлетаем к враждебной орбитальной базе. Планета закроет нас от эл-четыре через…

– …двадцать три минуты, – подсказала Падме.

– Вот тогда и проведём первый поворот вектора. Затем проходим за спутником как-то так, – я показал на схеме, – и переходим на эллипс.

– Да, ты прав, извини, – Осока убрала левую руку с рукоятки двигателей и поправила ориентацию таким образом, чтобы двигаться к планете днищем. Через блистер в таком положении наблюдать было невозможно, но аппаратура в трюме имела гораздо лучшую чувствительность. Главный голопроектор, превратившись в подобие тактического стола, демонстрировал нам всё, что удавалось обнаружить сканерам.

– Следов деятельности нашей цивилизации, действительно, нет, – послышался в интеркоме голос Иана. Они с Базили и Натуа рассматривали ту же картинку в трюме на контрольном экране. – Исследователи должны были развесить, хотя бы, наблюдательные зонды.

– Может, и развешивали, – сказал Базили, – подойдём поближе, поищем обломки.

Однако, подойти достаточно близко нам не позволили. Едва после первой коррекции-торможения мы покинули тень планеты, как Падме встревоженно доложила:

– Две цели класса «перехватчик», тип не опознан, пеленг… колеблется.

– То есть, идут прямо на нас? – удивилась Рийо.

– Да, такое впечатление, что они нас видят. Или их наводят. Как – не знаю, на гравиметрах ровный низкий фон.

– Живых на борту не ощущаю, – сказала Осока. – Это дройды. Рати, помоги мне, пожалуйста.

Джедайки уселись на краю подиума в одинаковой позе: ноги под себя, левая рука на плече подруги, правая внизу, где-то в районе солнечного сплетения. Склонили головы, соприкоснувшись лбами. Фарлон, наблюдая эту сценку, был несколько озадачен. Подвинувшись к Эрдени, прошептал ей что-то. Та, в свою очередь, принялась объяснять, чуть не тычась губами ему в ухо.

– Вообще никого живого, кроме нас, – сообщила Осока, откидываясь назад. – Ни на планете, ни на спутнике, ни на камне.