«…Сообщаю также схему блокирования Шагорских болот.
На 15.06.43 г. в точке 07, наиболее приближенной к месту расположения русских разведчиков, означенной 10.06.43 г. тремя зелеными ракетами, находятся все наличные силы отряда преследования капитана СС Отто Бартша. На пути возможного выхода русских разведчиков из болот между 17 и 21 выставлено оцепление из солдат зондеркоманды 07-Т обер-лейтенанта СД Альфонса Мауе. В прилегающих к Шагорским болотам лесах устроены засады. Дороги патрулируются усиленными нарядами полевой жандармерии. В деревнях проводятся акции устрашения. Принят ряд других неотложных мер…»
«Усильте наружное кольцо оцепления Шагорских болот в квадрате 0476 силами частей сто сорок третьей пехотной дивизии, дислоцированной в вашем районе. Найдите проводников из местного населения, хорошо знающих особенности Шагорских болот, способы передвижения по ним, проходы. Не останавливайтесь перед применением крайних мер. Во избежание дальнейших потерь наших солдат, для непосредственного огневого контакта, с русскими используйте полицейских…
Отряд полицейских Глуховска усильте огневыми средствами, пополните за счет гарнизонов Жилина, Кострова, Демина, Малых Бродов.
Об окончании операции доложить завтра в 19.00».
VI
— А, черт! — ругнулся лейтенант Речкин.
Ругнулся он не столько от боли, сколько от досады, что так получилось. Шальная пуля задела бедро, разорвала сосуды, он терял кровь, слабел, потому и досадовал. Последние метры разведчики тащили его по болоту волоком, подхватив с двух сторон под руки. С большим трудом добрались они до островка. Подобных островков встречалось много на этом бескрайнем болоте. Они пытались остановиться раньше. Но каждый раз, как только ступали на видимость суши, островки не выдерживали, погружались, темно-коричневая вода доходила до щиколоток.
Гитлеровцы не отставали от них. Разведчики меняли направление, кружили, но в болоте оставался след. Ночью, похоже, удалось оторваться. Каждый понимал — не надолго. Появится самолет, летчик станет, высматривать, гарантии, что их вновь не обнаружат, нет. Необходимо укрытие. Дерево с кроной погуще, тростник повыше, и хотя бы чуточку суши. Чтобы перевязать лейтенанта, остановить кровотечение.
Не обозначь они свое место ракетами в ночь на десятое, когда принимали контейнеры, им, возможно, удалось бы уйти от преследования. Но тогда этого делать было нельзя. В тайнике оставался Колосов с радистом. Речкин намеренно пошел на такой шаг. Чтобы боезапас, продукты, медикаменты получить и немцев увлечь подальше от тайника. Замысел удался. Один контейнер они так и не нашли, другой плюхнулся рядом.
Над болотом повис туман. Он то таял, и тогда можно было разглядеть тростниковые заросли, то густел, обволакивая предметы вокруг мутновато-белой массой. В один из просветов, когда развиднелось, они обнаружили островок, потянулись к нему в смутной надежде, что им повезет. Им повезло. Под ногами пружинило, ноги проваливались в рыхлую мшистую поверхность, но вода не проступала, можно было отлежаться, отдохнуть. Соорудив навес на тот случай, если развиднеется, если появится самолет, разведчики забрались в укрытие. Полулежа, поднять навес они не рискнули, осмотрели рану лейтенанта. Рану осматривал сержант Пахомов.
— Как там? — спросил Речкин. Сил приподняться, глянуть у него не осталось.
— Размыло, — отозвался Пахомов. — Ты терпи, лейтенант, сейчас плесну.
Пахомов решил промыть рану, продезинфицировать ее спиртом.
— Давай, — одобрил Речкин, прикрыв глаза. — Прожги как следует, — сказал он, сжимая зубы.
Пахомову помогал Ахметов. Он тоже лежал с другого бока лейтенанта, сматывал грязный, в крови и торфяной крошке бинт.
— Держи.