— Нет, серьезно, там в сцене побега из тюрьмы…

— Да, — то, как Серхио Лопес закатывает глаза, видно, наверное, с орбиты, если уж слышно по рации, — можем обойтись без алюминиевой банки.

— У тебя дерьмовые шутки. Боргес, у твоего подчиненного дерьмовые шутки! Разберись!

— Стетоскоп, Рид, — повторяет Лопес. — Достань стетоскоп. Ты же умный, придумаешь что-нибудь.

Рид ответственно заявляет: он ненавидит этого парня.

По дороге ему приходится удирать от полицейских машин, потому что даже ленивые джакартовские копы, привыкшие к произволу на улицах, не могут пропустить перестрелку на одной из основных трасс острова. Впрочем, гонятся за ним не очень настойчиво: кажется, даже они знают, что за дела происходят в городе, и не горят желанием лезть в разборку.

Когда Рид вылетает из аптеки где-то в переплетении узких переулков Глодока, температура воздуха, кажется, переваливает за сорок и начинает стеной идти дождь. К машине Рид добирается мокрый до нитки, но с зажатым в руке стетоскопом.

— Я его добыл, — триумфально заявляет он. — Что дальше?

И тут внезапно в эфире объявляется Нирмана:

— Двадцать километров по Питаре, — голос у нее раздосадованный. — И я понятия не имею, куда они вообще едут. Мне продолжать?

Рид хочет ответить, но Салим его опережает, и то, что он говорит, внезапно приходится Риду по душе.

— Стопори их, Нирмана. Стопори и херачь ко всем чертям. Мне надоели эти игры и неожиданности.

— А вот и явление Темного Салима! — радуется Рид, подтягивая к себе чемодан.

— А то обычно он тако-ой положительный, — хмыкает Зандли.

Судя по скрипу зубов, Салим готов всех их вырезать во сне, так что Рид напоминает, что он достал стетоскоп, мимоходом жалуется на дождь и призывает Лопеса взять ответственность.

— А ты достал протез ноги? — уточняет тот, но все его быстро затыкают.

Следующие почти десять минут Рид проводит за самым идиотским занятием: он сидит с чемоданом на коленях, со стетоскопом в ушах и пытается прислушаться к щелчкам, когда крутит лимб.

— Ну как там…

— Тихо! — шипит Рид, в который раз прерывая зарождающийся треп. Правда, его хватает не дольше чем на три секунды. Он выдергивает один наушник стетоскопа и обреченно стонет, закидывая голову на подголовник:

— Всё, нет-нет, я так больше не могу. Чувствую себя придурком.