— На каждой практике ты обещал мне эту прогулку. Почему? — с любопытством спросил он. — Почему теплоход, а не Лондонский Глаз, к примеру?
Северус вздохнул.
— Помнишь, я сказал тебе, что давно… думаю о тебе. На самом деле ты был в моих мыслях с той секунды, как переступил порог Большого зала. Но однажды, когда я перестал видеть в тебе только ребенка…
— Когда это? — Гарри сжал пальцами его руку. Он больше не глядел на огни вечернего Лондона. Он смотрел в лицо Северуса, тонул в черных печальных глазах, околдованный странной нежностью и горечью, спрятанной в самой глубине.
— Тремудрый турнир, — сказал Снейп. — Я не знал, что я чувствую к тебе… до этого не знал, Гарри, — он вдруг схватил юношу за плечи и сжал почти до боли. — Я чуть не обезумел, пока ты испытывал судьбу в проклятом турнире! И потом чуть не сошел с ума, когда понял… что ты для меня значишь, — тихо добавил он и прижал к себе юношу, так крепко и нежно, что Гарри вдруг подумал — если бывают на свете счастливые люди, то он — один из них.
— Мне казалось, ты совсем на меня не смотрел, — прошептал Гарри. Он лег щекой на грудь Северуса, касаясь треугольника нежной кожи в вырезе рубашки. — Ну, а при чем тут теплоход?
— Когда турнир закончился, я аппарировал в Лондон… — Северус замялся, отгоняя воспомниания о гей-клубах и безуспешных поисках зеленоглазых четырнадцатилетних мальчиков. — Не знаю, зачем, я просто взял билет на «Симфонию»… Стоял на этой самой палубе и не мог ни о чем другом думать, только о тебе, Гарри. И пообещал себе, что когда-нибудь ты разделишь со мной… эту красоту, — вздохнул Снейп, навязчиво думая о другом.
— Только красоту разделить? — улыбнулся Гарри, любуясь, как порывистый ветер играет с волосами Северуса. — А каюту?
— Гарри, — Северус обнял его и прошептал в самое ухо: — Я знаю, что ты хочешь. Но еще я точно знаю, что ты боишься этого, — совсем тихо добавил он.
Гарри открыл рот. Его глаза испуганно расширились, он так растерялся, что не сразу нашелся, что сказать.
— Откуда ты … как ты узнал? Противный хитрый легилиментор! — он спрятал лицо на груди Снейпа.
— Я не использовал легилименцию, — покачал головой Северус.
— Как ты тогда узнал? Я приставал к тебе по всем правилам! — с обидой сказал Гарри.
Снейп криво улыбнулся.
— Может, поэтому и узнал. Не надо по правилам, в любви нет никаких правил, — он запустил пальцы в волосы Гарри, и юноша почувствовал столько нежности в этой простой ласке, что из его груди вырвался вздох облегчения.
— Драко такой опытный, раскованный, — он поднял на Северуса взволнованный взгляд: — А я — трус…
— Ты не трус, и ты это знаешь. Не сравнивай себя ни с кем и никогда. Если ты думаешь, что я приглашаю тебя играть в какую-то игру, правил которой ты не знаешь, то, уверяю, это не так. А именно то, чего ты боишься, совсем не обязательно делать. Пусть будет только то, чего ты сам захочешь.
— Ты это серьезно? — удивленно спросил Гарри.
— Можешь сам придумать правила. Что хочешь, то и делай, — прошептал ему на ухо Северус.
— А если тебе не понравятся мои правила? — лукаво спросил Гарри, прижимаясь к профессору еще крепче и уже чувствуя бедрами твердое опровержение своих слов.