Вместо этого Драко увидел нечто совершенно неожиданное. Поэт что-то говорил Лорду, и вдруг замолчал. И тогда, протянув руку к Гилдерою, Темный Лорд сделал пальцами быстрое движение, словно снимая невидимую паутину. Он сжал пальцы в кулак, а когда раскрыл ладонь, на ней зашевелился огромный отвратительный скарабей. Жук спрыгнул с его ладони и побежал по столу, за которым всегда располагались Упивающиеся, а сейчас сидели только Лорд и поэт. Лорд махнул палочкой, скарабей вспыхнул и исчез. «Уходи», — тихо сказал поэту Риддл. Драко с удивлением увидел, что Гилдерой его понял — вышел из гостиной и побрел куда-то, не замечая Драко, глядя прямо перед собой и улыбаясь своим мыслям.

— Бедный мой, — прошептал Драко. Он стащил с Гилдероя летние брюки и не без труда уложил на кровать: тот был намного выше и тяжелей юноши. Отец выделил поэту спальню для гостей, и Драко не высыпался ночами, постоянно вскакивая и бегая проверить, все ли в порядке. От переживаний и бессонницы Драко побледнел как привидение, под глазами лежали черные круги, и казалось, чем лучше выглядит поэт, тем хуже — его любящая нянька. Драко забросил друзей, квиддич и даже учебу, но Люциус и Нарцисса терпеливо молчали: юноша стал таким нервным, что взрывался по любому поводу, швырял тарелки и громил мебель заклинаниями.

Драко лег рядом с Гилдероем, опершись локтем на подушку. Он задумчиво провел пальцами сквозь густую волну золотистых кудрей поэта и мягко поцеловал в губы. Внезапно глаза юноши широко распахнулись от удивления — он почувствовал, что губы Гилдероя приоткрылись ему навстречу. Драко обнял его за шею и вновь прижался губами к губам мужчины. Он не ошибся — поэт ему отвечал! Горячие слезы комком подступили к горлу юноши. Все это время Гилдерой был не чувствительней, чем мраморные статуи в саду Малфой-мэнора.

— Гилли, хороший мой… — Драко покрыл поцелуями его лицо и опять приник к губам. Не веря своему счастью, он ласкал и гладил тело, вдруг ставшее отзывчивым к его прикосновениям. Одним рывком Драко сорвал с себя белый махровый халат. Юноша лег сверху, прижавшись всем телом к телу любимого. Сомнений не было — хотя душа Гилдероя витала в эмпиреях, тело его было здесь, принадлежало Драко и с каждым мгновением наполнялось желанием близости. Давясь подступившими к горлу рыданиями, до конца не веря в происходящее, Драко дрожащими пальцами снял немногую оставшуюся на них обоих одежду. От прикосновения к обнаженной теплой коже, от запаха тела, ставшего родным и бесконечно драгоценным, от избытка нахлынувших чувств Драко начало трясти, и дрожа от нежности, восторга и возбуждения, он целовал и целовал блаженно прикрытые веки поэта, улыбающиеся губы, безволосую грудь с бусинками сосков, выгибающиеся ему навстречу бедра, светлую дорожку золотистых волос в паху. Драко опустился на него сверху, краем сознания ощущая опекающую его тело боль, но не было на свете такой боли, которая бы остановила его сейчас. Из полуоткрытых губ Гилдероя вырвался стон. Его руки легли на грудь Драко, касаясь его кожи так внимательно, будто изучая заново, а в незабудковых глазах вспыхнуло детское любопытство и восторг.

— Гилли, это я, ну вспомни, ты не мог… не мог забыть совсем… — шептал Драко, теряя голову от знакомых и незнакомых ощущений и интуитивно ускоряя темп. Глаза поэта вдруг изумленно распахнулись, он жадно обхватил ладонями ягодицы юноши и выгнулся всем телом, крепко прижав к себе узкие бедра Драко, сливаясь с ним в последнем отчаянном рывке к пропасти блаженства и наслаждения. И вдруг, увлекаемый вслед за Гилдероем в эту пропасть, юноша услышал то, что уже не надеялся услышать никогда.

— Драко, — сказал Гилдерой.

Его руки, обнимающие юношу, вдруг бессильно упали на постель, глаза закрылись, и по лицу и плечам разлилась странная бледность. Он потерял сознание.

*****

Аберфорт Дамблдор со стуком поставил перед братом чашку дымящегося сладкого чая. Альбус охладил заклинанием любимый напиток и с шумом отхлебнул глоток.

— Угадай, зачем я тебя позвал, — сказал Аберфорт.

— Отточить искусство игры на моей хрупкой нервной системе, — буркнул Альбус.

— Не угадал, — сказал Аберфорт. — Попробуй еще раз.

— Маглы. Мои сбережения. Отношения с Геллертом. Компромиссы с Риддлом. Хронотрон. Беспредел в школе.

— Нет, нет и нет.

— Значит, просто давно не ломал мне нос, — проворчал Альбус.

— У меня день рождения послезавтра, Альбус.

— Мантикора тебя за ногу, ну ты и напугал, Аби! — расплылся в улыбке Альбус. — А я и забыл.

— Дата не круглая, но я хочу его отпраздновать в Большом зале. У нас будет гость.

— Какой еще к дементорам гость? И чем тебя не устраивает «Кабанья голова»?

— Не думаю, что Гэндальфу понравится «Кабанья голова», — спокойно сказал Аберфорт.