– Это я уже слышал. – Сталин на секунду оторвал взгляд от трубки и взглянул в буквально окаменевшее лицо «специального порученца». – Хотелось бы, какой-никакой, а конкретики. Не правда ли, товарищ Берия?

– Совершенно с вами согласен, товарищ Сталин, – поспешно ответил Лаврентий Павлович. Он знал, что благодушное настроение вождя может в любой момент измениться на кардинально противоположное. А попадать «под раздачу» отчего-то абсолютно не хотелось.

– Выполняя поставленную командованием задачу, – четким речитативом принялся отчитываться вождю оснаб, – по скорейшему инициированию товарища Хоттабыча, не смог предусмотреть всех последствий выплеска его Силы. В результате чего, разрушения, причиненные как училищу, так и близлежащей гражданской инфраструктуре оказались катастрофическими. Готов понести заслуженное наказание…

– Э-э-э, нет, товарищ оснаб! Ваше утверждение, конечно, не голословно, но и не совсем достоверно! – Неожиданно прервал его Вождь, закончив набивать трубку душистым табаком.

Оснаб непонимающе взглянул в его смеющиеся глаза, стараясь как можно дольше сохранить невозмутимость.

– Не пыжьтесь вы так, Петр Петрович! – Сталин отвлекся, раскуривая трубку. – Я прочитал отчеты всех заинтересованных и непосредственно участвующих в произошедшем инциденте лиц, – продолжил он, выпустив клуб дыма. – Согласно рапорту начальника училища – генерал-майора Младенцева, добиться большей безопасности, чем на специально подготовленной территории Силового отделения училища, попросту невозможно. Защитные Формулы и Конструкты, усиленный Защитный Периметр, созданный в лучших «традициях дома Кюри»… Так что советую вам, товарищ оснаб, не брать на себя лишнего! В обращении с Силой никто из нас не может предугадать, во что это может вылиться. Силовиков несуществующего уровня «Бог»[66], среди нас пока еще не наблюдается! Можете поверить на слово бывшему слушателю Духовной семинарии[67]. – И он еще раз с удовольствием приложился к трубке.

– Так точно, товарищ Сталин! Приму это к сведению!

– А теперь расскажите подробно, как вам удалось инициировать товарища Хоттабыча за такой короткий срок? Как я понял из того же рапорта Семена Ивановича, и двух дней не прошло?

– Все верно, Иосиф Виссарионович, – подтвердил Петров. – Тридцать восемь часов на все про все!

– Поразительно. – Сталин одобрительно улыбнулся. – А что за новую методику вы использовали, Петр Петрович? И не попробовать ли нам внедрить её повсеместно?

– Так внедрять нечего, товарищ Сталин – ничего нового и не применяли, – ответил Петров. – Стандартная и не раз оправдавшая себя методика «психического расшатывания» потенциального Силовика… Правда… она слегка… жестковата… и не все инициируемые выдерживают такую инициацию…

– Слегка жестковата, товарищ оснаб? – неожиданно иронично рассмеялся Сталин. – Мне ли не знать, насколько она жестковата? Сам инициировался подобным же способом! Но не так же быстро – не в тридцать восемь часов!

– У товарища генерал-майора Младенцева отличные военспецы! – продолжил свой доклад товарищ оснаб. – Перед самым началом «операции» по инициации товарища Хоттабыча, мы согласовали с ними все нюансы. По предварительным оценкам специалистов, чтобы максимально не навредить старику, процесс должен был занять никак не менее трех-четырех недель… Но… – Оснаб запнулся, не зная, как преподнести Вождю столь нелицеприятную информацию.

– Договаривайте уже, товарищ Петров! – Стерев с лица улыбку, жестко потребовал Иосиф Виссарионович, который и без того уже знал в подробностях обо всем произошедшем в училище [68].

– В процессе «психической» подготовки инициации старшим наставником Болдырем был умело спровоцирован конфликт между товарищем Хоттабычем и группой курсантов, который, к сожалению, вылился в открытое противостояние и…

– Курсанты, говоришь?! – неожиданно эмоционально рыкнул Иосиф Виссарионович. – Будущие командиры-Силовики?! – Воздух резко наэлектризовался и начал ощутимо покалывать кожу. – Честь, совесть и доблесть Красной Армии?! – Побитые сединой волосы вождя встали «дыбом», а усы встопорщились. – Набичвари[69], шайтаны, сволочи, подонки, мрази! – Продолжал «бушевать» Сталин, натурально метая молнии. – Как такая погань смогла пролезть в самое сердце армии – школу Красных командиров?!

Мрачные Берия и Петров сидели тихо, стараясь даже дышать через раз, дожидаясь, пока вождя отпустит «приступ ярости».

– Это уже вопрос к вам, товарищ Берия! Почему тот, кто должен стоять на страже трудового народа, насилует беззащитных девушек? Да еще где? В училище командного состава! Немыслимо!

– Наша недоработка, товарищ Сталин… – потупился Берия, не решаясь смотреть искрящиеся разрядами глаза вождя. – Практически весь набор школы из проверенных семей – дети прославленных командиров Красной Армии, партийной номенклатуры и высокопоставленных сотрудников органов Государственной Безопасности.

– И поэтому проверка «на вшивость» велась спустя рукава? – Потребовал прямого ответа Иосиф Виссарионович, нервно и глубоко затягиваясь табачным дымом. Но Берия видел, что вождь уже сумел взять себя в руки.