— Это Флоренция, — сказал Сол. Но, может, и этого было слишком много. — Это очень далеко.

Девочка снова присвистнула, а мальчик уронил тихое: «Ах».

Оба кивнули, как будто эта простая, буквальная правда каким-то образом объясняла историю про годы и океаны, про миллионера и простого крестьянина, чьи дороги никогда не должны были пересечься.

Сол торопливо свернул рисунок.

Джарси, привставший с места, похлопал Сола по плечу.

— Вы там, похоже, и впрямь делов натворили.

Сол отвернулся.

— Ничего подобного.

Талли отбросила через плечо свою косичку с бантиком из мешковины.

— Что-то да должно быть, иначе с чего бы вам ржать, как конь, у которого зажгли овин.

Она произнесла это как з ажгали. Солу потребовался какой-то момент, чтобы разобрать слова.

Девочка наклонилась к мальчику.

— Мы с Джарси близняшки, хотя и не похожи. — Мальчик подвинулся ближе к ней. — Там, кто вяжет, это Рема, наша тетя. А Керри вы знаете. Это только кажется, что она не смотрит.

Глаза Керри мелькнули в сторону Сола и быстро вернулись к окну.

Талли наклонила голову набок.

— Вам не особо понравятся те, кто выходит подышать воздухом со своих балконов. Все повырядятся, воображалы еще те.

Джарси громко и выразительно прошептал:

— Богатые, как Иисус.

— Как Крёз, — поправила его Рема, не поднимая головы от вязанья. — У Иисуса не было даже захудалого осла, что уж особенно странно, если ты Бог.

Джарси заговорщически спросил: