«Воксхолл» будет готов к вечеру. Это обстоятельство радовало ровно до того момента, как Рэннальф заявил, что не пустится в дорогу в темноте. Перспектива провести еще одну ночь в одной постели с Ральфом не внушала никакого оптимизма. Вряд ли он переберется на пол, на это можно было не рассчитывать. И хотя с его стороны не было никаких поползновений, за себя Мэри не очень-то отвечала. Она вполне могла во сне забросить на Альфи ногу или устроиться на его плече. Это было бы ужасно. Для человека, который так старается оградить себя от воздействия сильнейшего обаяния, было бы унизительно проснуться, обнимая объект, это самое обаяние источающий.

Между тем, они медленно прохаживались по улочкам города, бессистемно сворачивая в переулки и иногда обнаруживая, что сделали круг. Гостиничный буклет давно отправился в урну. Рэннальфа не интересовали достопримечательности, целебные источники и Национальный парк. Он не собирался строить какой-то маршрут. Он просто шел по старым двух-трехэтажным улицам, задрав голову вверх и подставив лицо осеннему солнцу. Мэри как привязанная послушно семенила рядом.

Было непривычно вот так спокойно идти в компании Ральфа Уиндэма и даже не пытаться как-то его поддеть, однако их негласный мирный договор действительно возымел силу. Только сейчас Мэри прочувствовала на себе, насколько легко может быть в обществе Альфи. Он шутил, тихо комментировал прохожих, а потом внезапно хватал девушку за локоть и тянул в очередной неизвестный ему поворот улицы. Заскочив в какую-то кофейню, Рэннальф вышел оттуда с двумя стаканчиками и пакетом круассанов. Заслышав музыку, несущуюся из припаркованного на тротуаре автомобиля, Альфи начинал пританцовывать, абсолютно не стесняясь взглядов прохожих. А прохожие улыбались.

А еще Мэри видела взгляды женщин. Удивленные, томные, завистливые. Женщины постарше смотрели на Рэннальфа с теплотой, как на большого ребенка. Ну а те, что были моложе, поворачивали головы вслед красивому, веселому, подвижному мужчине. И обязательно напоследок метали взгляд, полный ненависти, в сопровождающую его Мэри. И Мэри очень хорошо понимала их всех. В глубине души она бы и сама хотела поймать этот легкий бриз, именуемый Альфи Уиндэмом. Но она была последней, у кого имелись такие шансы. Она сама уничтожила даже те призрачные капли интереса, проявляемые в начале знакомства. Жалела ли Мэри об этом сейчас? Иногда даже слишком сильно.

После дня бесцельного шатания по Харрогейту, у Мэри болели ноги, и она первая потянула Рэннальфа назад.

Тучи набежали неожиданно. Только что все играло в ярких лучах, и вот уже небо стало серым, тяжелым, а на землю начали падать первые холодные капли. До гостиницы оставалось два или три квартала. Когда дождь стал набирать обороты, Альфи схватил девушку за куртку и втянул в первые попавшиеся двери. Это оказался магазинчик сладостей. Мэри осталась стоять в дверях и с тревогой смотреть через стекло на то, как стремительно расплываются лужи на тротуаре. Она не заметила, как Ральф отошел в сторону и стал с любопытством прохаживаться вдоль стеллажей. Он набрал полную охапку каких-то пакетов, прихватив с собой еще ведерко с мороженым, и понес все на кассу. Мэри обернулась только тогда, когда прозвучал громкий щелчок от открытия лотка для денег.

— Ты что делаешь? — спросила девушка, глядя на то, как продавец складывает в пакет гору пакетиков поменьше.

Ральф, который в этот момент убирал бумажник во внутренний карман куртки, замер и поднял на девушку взгляд.

— Нам надо что-то есть.

— Конфеты?