Лица из близкого окружения русского цесаревича ревностно чтили учение Сен-Мартена и Сведенборга. В 1776 году Павел Петрович сочетался вторым браком с вюртембергской принцессой, принявшей в православии имя Марии Федоровны. Павловск, возникший в 1777 году, копировал ее родной Этюп — владение Вюртембергского дома близ Монбельяра во Франции, где бывал Сен-Мартен. Князь Н. В. Репнин дружил с магнетизером Тиманом, который вращался в среде французских «академиков». В 1788 году в южную Францию отправили со служебным поручением адмирала С. М. Плещеева, который должен был повидаться с Виллермозом в Лионе, Сен-Мартеном и Тиманом в Страсбурге. Из этого путешествия Плещеев привез увлечение авиньонским мистическим Обществом народа Божьего или Обществом нового Израиля, которое пришло на смену Академии истинных масонов. Новое общество было якобы «учреждено не человеками, а самим Богом, благово-лившим открыть изволения и планы свои о нынешних последних временах людям, наименее ожидавшим тех милостей и даров, коими беспредельное милосердие его облагодатствовало их». «Корреспонденция с небом» состояла в «слове или голосе ясном и внятном, как внутреннем, так и наружном, и в видениях и откровениях пророческих». Впрочем, особого развития в России эта секта не получила.
Шведское масонство
На основании «системы строгого послушания» в том виде, в каком она практиковалась в Северной Европе, сложилась шведская система, распространившаяся в Скандинавии и частично в Германии. Она была создана в 1759 году Карлом Фридрихом Эклеффом и включала десять степеней, разделенных на три группы: три «иоанновские» (ученик, подмастерье, мастер-каменщик), две «андреевские» (шотландский ученик, или избранный, и шотландский мастер) и пять рыцарских, или степеней капитула (рыцарь Востока и Иерусалима, рыцарь ключа, просветленный браг, высший просветленный брат, или брат белой ленты; брат розового креста, или брат фиолетовой ленты). От «иоанновского» масонства «шведская система» унаследовала идею «золотого века Астреи»[14]; легенда о тамплиерах придала ее ритуалам внешний блеск, красоту и пышность, а также привнесла идею о беспощадной борьбе с врагами христианства; от розенкрейцерства были заимствованы таинственность и мистический настрой. В целом же эта система носила авторитарный характер: братья-рыцари должны были быть лично преданы своему начальству, а младшие ложи беспрекословно подчинялись старшим (старшинство определялось по времени основания).
Ее разновидностью стала шведско-берлинская система доктора Циннендорфа — система «слабого наблюдения». В отличие от «строгого наблюдения», она не придавала чрезмерного значения внешнему блеску высших градусов, зато, не в пример новоанглийской, вводила в своих ложах строгую моральную дисциплину. Никаких секретных познаний она не сообщала, сосредоточившись на моральных упражнениях; подняться выше четвертого или пятого градуса в ней было невозможно.
Приверженцем этой системы был барон П. Б. Рей-хель (1729?—1791), бывший гофмейстер принца Брауншвейгского, поступивший на русскую службу 1 июня 1770 года. 12 марта следующего года Рейхель открыл в Петербурге ложу Аполлона, которая немедленно выразила в особом письме свою зависимость от берлинской Великой ложи Циннендорфа. Мастером сделался сам Рейхель, среди членов-основателей был только один русский — генерал С. К Нарышкин. Однако берлинская ложа заключила договор с английской, — обязавшись не открывать лож вне Германии и получив взамен обещание англичан не вмешиваться в германские дела. В октябре того же года сам доктор Циннендорф написал И. П. Елагину, который еще не был назначен из Англии провинциальным великим мастером, препоручая его покровительству «брата» Рейхеля. Но «елагинские» ложи не пошли на компромисс: они пытались отгородиться от новых соседей и требовали письменного отречения от Рейхеля у масонов, желавших в них поступить.
И вдруг прошел слух, что «рейхелевское» масонство — истинное. Новая ложа Латоны в Петербурге получила при своем основании акты трех степеней. «Между сими актами и прежними английскими усмотрели мы великую разность, — показывал впоследствии масон Н. И. Новиков, — ибо тут было всё обращено на нравственность и самопознание, говоренные же речи и изъяснения произвели великое уважение и привязанность». Начались переходы от Елагина к Рейхелю поодиночке и целыми ложами. «Новоанглийская» ложа Астреи прекратила существование 22 марта 1776 года: почти все ее члены перешли к Рейхелю. Елагин был вынужден пойти на союз. В объединенную Великую ложу вошли 18 лож; вне ее осталась только ложа Аполлона под руководством Георга Розенберга — беспринципного дельца, называвшего себя последователем Рейхеля.
В 1777 году князья А. Б. Куракин и Г. П. Гагарин, направленные в Швецию с дипломатической миссией, были посвящены в Стокгольме в высшие степени. Георг Розенберг это приветствовал. Он вступил в переписку с братом барона Пфейса, члена ложи Аполлона, а брат самого Розенберга Вильгельм был секретарем при посольстве Куракина. Летом в Петербург приехал шведский король іустав III с патентом; в его честь в ложе Аполлона устроили торжества.
Но русские никак не могли решить вопрос о том, кто возглавит «шведский» орден в России. Брат шведского короля Карл, герцог Зюдерманландский (будущий король Карл XIII), руководивший орденом, хотел, чтобы вся система русского масонства перешла под его начало, за то же ратовал Куракин, Розенберг же хотел играть большую роль. Елагин пребывал в нерешительности и после долгих колебаний отказался от гроссмейстер-ства, поскольку Екатерина II подозревала в масонстве заговор с целью воцарения цесаревича.
Братья Розенберги, получившие за привезенные Вильгельмом шведские акты 1400 рублей, вызвали негодование «елагинских» масонов, которые не усмотрели в этих актах ничего нового по сравнению с действовавшими в «рейхелевских» ложах. Русский просветитель Н. И. Новиков спросил Рейхеля, как отличить истинное масонство от ложного. Тот ответил: «Всякое масонство, имеющее политические виды, есть ложное». После этого Новиков стал еще осторожнее относиться к шведскому рыцарству.
Стокгольмская ложа решила обойтись без Елагина и создать свою организацию. В 1778 году было заключено основное условие между шведским и русским капитулами, префектом последнего поставили князя Г. П. Гагарина. 22 декабря в Петербурге была открыта первая ложа «шведской системы» — ложа Феникса. Открывая ее, Гагарин заявил, что «всё прежнее — тьма, а новое, ныне вводимое — истинный свет». Опасения российской императрицы подтверждались: в той же речи Гагарин вспомнил о защите Стюартов английскими масонами. «Братья наши во многих случаях доказали, сколь они верны своим государям: в Англии, например, во время бывших замешательств, не были они никогда против, но за короля». Эту внешне лояльную фразу надо воспринимать в строго определенном контексте: законным монархом, помазанником Божьим считался Павел, и масонская организация должна была составить охрану своего государя-цесаревича, защищая его от придворных интриг.
Всеми русскими ложами управляла на основании особых «законов» петербургская Великая национальная ложа, торжественно открытая 25 мая 1779 года, под председательством Гагарина. Над явной и видимой наружной Великой национальной ложей стояло высшее тайное правление — капитул, который распоряжался ее работой и о котором рядовые братья ничего не должны были знать. Он находился в полной зависимости от Швеции — именно это и насторожило императрицу. В 1779 году петербургский полицмейстер Лопухин по приказанию начальства два раза побывал в «гагаринских» ложах «для узнания и донесения ее величеству о переписке с герцогом Зюдерманландским». Екатерина «почла весьма непристойным столь тесный союз подданных своих с принцем крови шведской». Как раз в это время императрица разорвала дружбу с Пруссией и хотела войти в тесное соглашение с Австрией, чтобы обеспечить свои черноморские проекты. Связи масонов с Пруссией и Швецией противоречили ее внешней политике. В 1780 году Гагарина отправили на службу в Москву. Труды Великой национальной ложи были прекращены, но тайные действия капитула продолжались: он распался на петербургское и московское отделения. В Москве «шведское» масонство сосредоточилось вокруг ложи Сфинкса, в Петербурге — вокруг ложи Пеликана, но последняя была вынуждена примкнуть к «елагинскому» союзу.
В период расцвета «шведской системы», в 1780 году, к ней в России принадлежали 17 лож — в Москве, Петербурге, Ревеле, Кронштадте, Казани, Перми. Обрядность была такой же пышной, как и в «елагинских» ложах, однако в «шведских» ложах отмечалась более напряженная умственная работа, чем в «новоанглийских», их члены во время собраний произносили речи на морально-философские темы.
Как уже упоминалось, 16 июля 1782 года собрался Вильгельмсбадский конвент под председательством герцога Фердинанда Брауншвейгского. На съезде присутствовали представители Франции, Верхней и Нижней Германии, Австрии и Италии, а также России; шведы его проигнорировали. Конвент должен был дать окончательный ответ на вопрос о родстве масонства с тамплиерами, и этот ответ был отрицательным. Храмовни-чество было заменено «благотворным рыцарством» Виллермоза; герцог Брауншвейгский сделался теперь генеральным мастером благотворных рыцарей. Решением конвента Россия была признана восьмой провинцией масонского ордена «во внимание к ее обширному пространству и к большому числу лож, ревностно в ней работавших».
Швеция вышла из-под власти герцога Брауншвейгского, не согласившись отречься от прежнего понимания тамплиерства. На случай раскаяния шведов для них приберегли вакантную девятую провинцию.
Орден Злато-розового креста
Пока некоторые русские масоны добивались для себя высших степеней в Швеции, Н. И. Новиков встретился с князем П. И. Репниным. Тот рассказал, что искал в разных государствах истинное масонство, не жалея денег, старался достать всевозможные градусы, но всегда находил ложное, пока не познакомился с одним человеком, который открыл ему, что истинное масонство скрывается у розенкрейцеров. Их учение просто и клонится к познанию натуры и себя. Однако их весьма трудно найти, а тем более примкнуть к ним. Правда, обществ, называющих себя этим именем, очень много и трудно найти истинных розенкрейцеров среди ложных.
В 1776 году два члена ложи Трех мечей, Иоганн Рудольф фон Бишофсверден (1714–1803), прусский офицер, ставший военным министром после смерти Фридриха Великого, и бывший пастор Иоганн Христофор Вёльнер (1732–1800) на базе берлинской ложи Трех глобусов учредили новый масонский розенкрейцерский орден — Злато-розового креста древней системы. В ордене было девять степеней посвящения: юниоры, теоретики, практики, философы, миноры, майоры, адепты, магистры и маги. Поднимаясь со ступени на ступень, члены ордена как бы совершали обратное восхождение по лестнице истории, последовательно изучая труды алхимиков сначала XVII, а потом XVI века и придерживаясь практического подхода к делу. Основателем ордена считался Ормузд — египтянин, окрещенный святым Марком. Однако орден Злато-розового креста сильно отличался от розенкрейцерства предыдущего столетия, проникнутого мистицизмом и ставившего своей целью проведение великой интеллектуальной и религиозной реформы для процветания человечества.
В новом ордене алхимия смешивалась с масонством, степень рыцаря Розы и креста стала считаться самой высшей, тогда как в масонстве французской системы 1786 года она была седьмой, в системе Древнего и принятого шотландского устава — восемнадцатой.
К 1779 году в Германии существовало уже
В 1781–1782 годах московский масон, обрусевший немец Г. И. Шварц совершил поездку за границу в поисках «истинного масонства». Он завязал отношения с герцогом Брауншвейгским, а также с берлинскими розенкрейцерами Вёльнером и Теденом. Вёльнер, ставший министром нового прусского короля Фридриха Вильгельма, был темный политический делец, «лживый поп», по определению Фридриха Великого, но умел выставить себя великим мистиком, что и заслонило всё остальное в глазах русских, с которыми он прежде был связан по системе «строгого послушания». Шварц привез акты «благотворных рыцарей» от герцога и теоретического градуса от Тедена. Второй путь выглядел для его единомышленников привлекательнее. «Герцогу мы присяги не делали, да и связи с ним не уважали, а держались связи Вёльнеровской, считая ее полезною и удаленною от политических видов», — сообщил позже на допросе И. П. Тургенев, один из московских розенкрейцеров и глава масонской ложи Златого венца в Симбирске.