«Почему Кирилл скрывал от Деда свое отцовство?»

«Грязнов значительно старше твоей матери, Пэт. Роман ни за что бы не одобрил союз. Признание положило бы конец дружбе…»

Так объяснил Кирилл. Так объяснила Мамаша Даша.

— А что смогу я?

— Порой среди нас рождаются Избранные. Те, которым позволено говорить с богами. Те, которые способны встать рядом с богами. И даже… стать богами. Урзак разорвал вечное колесо, не позволил замкнуться кругу, и нам предстоит потрудиться, чтобы выправить ситуацию. Нам предстоит возродить Традицию. И ты, Патриция, тот самый человек, которому по плечу это сделать.

Мамаша Даша положила ладонь на руку девушки, вздохнула. Теперь старуха окончательно поняла, что имел в виду Кирилл, говоря, что у него еще нет Петры. Всего несколько дней назад они были чужими. Жили рядом. Ели вместе. Но оставались на расстоянии. Теперь же девушка верила. Кириллу верила. В Кирилла верила. Стояла рядом с ним.

Грязнов поставил на карту все, рискнул всеми жизнями, за которые отвечал, рискнул — и выиграл.

— Я не слышу никаких голосов, — угрюмо произнесла Пэт. — Я не чувствую никакой сверхъестественной силы.

— Ничего удивительного, Патриция, — тихо ответила гадалка. — Ведь наши боги мертвы. — И после короткой паузы добавила: — В этом мире им не возродиться.

— Будем говорить только о том, о чем можно? — хмуро поинтересовался Илья.

— Нет, — усмехнулся Корнелиус. — Будем говорить обо всем.

— Нас слушают.

Ежов вздохнул, вытащил из кармана блестящую коробочку и продемонстрировал Дементьеву зеленый диод:

— Видишь?

В глазах молодого человека затеплилась надежда. Если не слушают — значит, все не так плохо. Значит, есть шанс, что Корнелиус поможет.

— Я — храмовник, — напомнил Ежов. — А Мертвый не ссорится с Мутабор.

— Ты меня вытащишь?

Корнелиус помрачнел:

— Не сразу.

Дементьев похолодел.