– Гинард…!

– Но больше всего, ты жалеешь себя. Жалеешь, что не смог никого спасти. И боишься, что не сможешь в будущем. Жалеешь себя, оставшегося одного в этом мире. Никого у тебя нет и никогда не будет, поверь моему опыту.

Адэн замолк, ненавистным взглядом впившись в старика. Тот был доволен собой. Доволен добившимся эффектом. Но юноша не собирался идти у него на поводу. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, не обращая внимания на смрад, исходивший от сотен тел. Так он и стоял, думая и прислушиваясь к чему-то глубоко внутри себя. А после открыл глаза и, взирая на Гинарда, спокойно произнёс:

– Может, ты прав. Я не знаю, что будет дальше, и я боюсь. Но тобой движет лишь эгоизм. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя. Ты называешь Белеора жалким, но он сделал для меня всё, что было в его силах. Вырастил и обучил всему, что знал сам. И пусть иногда он оступался – для меня нет никого достойнее его.

– Ты говоришь о человеке, убившем своего предшественника и многих сотен до этого!

– Да. Но он осознал свою вину и изменился. Он спас меня ценой своей жизни. И его жертва не будет напрасна. Я не пойду по тому же пути, что и ты, Гинард. Я избавлюсь от тебя, а потом отомщу за всех, кого погубили Нуран и такие, как ты. Никто больше не будет страдать. Вот цель моей жизни. И плевать, если я умру на пути к ней. Ты хотел жить вечно, но посмотри на себя – всего лишь обрывок души обозлённого на мир старика.

– Да как ты смеешь, сопляк! – вскочил Гинард. – Весь смысл твоей никчёмной жизни был в том, чтобы стать моей оболочкой! Ты никто! И останешься никем! Никем!!!

– Может, и так. – спокойно ответил Адэн, поднимая клинок. – Но теперь я всё понял. Теперь я вижу свой путь.

Гинард рассмеялся:

– И что же ты сделаешь? Зарубишь меня этой железкой?

– Она не для тебя.

Адэн улыбнулся, видя, как старик бросается в его сторону, обращаясь туманом, и взмахнул мечом, вгоняя клинок в своё сердце. В тот же миг мир начал таять, обращаясь в непроницаемую тьму, а где-то вдалеке раздался яростный крик, полный отчаяния и боли.»

…

Ад открыл глаза, но это был уже не сон. Перед глазами предстала комната трактира, освещаемая солнцами-близнецами – Эребусом и Айдосом. Аккуратно заправленная койка Ланса.

Адэн сел, опуская ступни на холодный деревянный пол и бросая взгляд на сжимаемый к руке нож. Похоже, он так и уснул с ним.

– Я тебя не подведу, дядя. – прошептал юноша, улыбаясь. И была в этом жесте лишь безграничная благодарность и решительность. – Обещаю.

На душе было на удивление спокойно и светло. Возможно, причиной тому был сон, а возможно, чувства конца одного пути и начала другого. Но это не имело значения.

Наспех одевшись и умывшись в бочке с прохладной водой в ванной комнате по соседству, Ад позавтракал и отправился в город, напоследок выпив несколько капель зелья и всё-таки обмотав руку подвернувшимися в спальне тряпками. Перед дорогой стоило закупиться провизией и снаряжением, но юноша решил оставить это на потом, в начале поговорив со старостой. Стоял разгар дня, и солнца пребывали в зените на редкость безоблачного неба. Спросив путь у первого встречного стражника, Адэн уверенно направился к центральному фонтану, где в соседствующем с достопримечательностью здании должен был быть Гарт. Однако родственника Гафорда там не оказалось, и полная дама, встретившая юношу у входа в главное здание города, сообщила, что достопочтенный Гарт наказал ему отправляться в оружейную лавку под названием «Серебряный щит». К счастью, искомое место оказалось в паре сотен метров от фонтана. Дом с одним этажом, но внушительными стенами из тёмного-серого кирпича и вывеской с изображением щита.

Внутри было мрачновато, но, едва войдя, юноша увидел десятки рядов с разномастными оружиями, а полноватый мужчина с ярко-рыжей бородой жестом указал ему идти в подсобные помещения, откуда доносились уже знакомые голоса старосты и…Ланса.

Едва завидев Адэна, они прекратили разговор, и Гарт, энергично замахав рукой, подозвал юношу к столу, на котором лежала огромная карта.