По крайней мере, тогда его палач был служителем в доках, не ведавший милосердия к голодающим ворам. Теперь у него Конклав на кухне и Скверна на пороге, и каждый хочет уничтожить его с особой изощрённостью.

У него нет времени на раздражение. Нужно собирать урожай апельсинов и ехать на рынок, заключить сделки с курманами и ремонтировать дом. Работа честного человека сама себя не сделает — не то, чтобы он был особенно честным человеком.

Мартиса ждала его возле холодного очага, окружённого мерцающим блеском пылинок. Она выглядела почти неземной, стоя так царственно и сдержанно — бледная королева, увенчанная паутиной и коричневой шерстью.

Она поклонилась.

— Господин.

Шилхара ожидал жалоб за задержку, но она промолчала, её лицо осталось спокойным, когда он обошёл её по кругу, вдыхая аромат — сон и весеннюю мяту.

— Заклинание левитации?

 — Какое именно? Мизантханэзе или Хоурлис?

Он резко остановился перед ней, заинтригованный.

— Оба.

Её чары были безупречны, акценты идеальны, а интонация голоса безукоризненна. Левитация Мизантханэзе должна была поднять её над его головой; а Хоурлис — к потолочным балкам, и всё же, даже после нужных слов, она осталась твёрдо стоять на земле. Если бы не реакция Каеля, Шилхара счёл бы, что она просто начитана, но обделена даром.

Должно быть, она догадалась об его сомнениях.

— Возможно, ваша ищейка ошиблась.

— Собаки никогда не ошибаются, особенно моя, — огрызнулся он.

Он продолжил кружить вокруг неё. Она была маленькой, лёгонькой. С ясной речью и умом, руками посудомойки и знанием Конклава.

«Какой дар скрыт в этом противоречивом создании?»

Его версия Хоурлис, молчаливый жест поднял её в воздух без предупреждения. Ноги Мартисы качнулись вверх, поток воздуха перекрутил её на спину, когда Шилхара поднял руку и отправил её в полёт к потолку.

По залу разнёсся испуганный визг. Мартиса молотила руками и ногами, подвешенная высоко под потолком. Он мельком увидел стройные белые ноги и спутанное бельё, когда она задрала ногу и потянулась к одной из балок крыши. Её волосы вывалились из булавок, длинная коса закачалась в воздухе.

— Заклинание, чтобы спуститься, Мартиса?

Она перестала барахтаться, но дышала громко и тяжело.