Мартиса предусмотрительно принюхалась к таинственной смеси и закашлялась, когда ноздри опалили мощные и знакомые пары огня Пелеты. Напиток гарантировал, что вскроет внутренности пьющего и одурманит его разум ко второй чашке, а поклонники сего пойла с любовью называли огонь вульгарным названием «драконья моча». По мнению Мартисы, такое описание было в самую точку. Она пробовала огонь Пелеты всего раз, и тогда её чуть не вывернуло наизнанку. С тех пор она даже не смотрела в его сторону. Теперь, когда душевное равновесие пошатнулось, она была только рада забыться.

Мартиса вздохнула, закрыла глаза и залпом выпила содержимое. Потрясённое лицо Гарна размылось перед её взором, когда алкоголь, словно раскалённое добела пекло, прожёг ей горло и желудок. Она захрипела и наклонилась вперёд, пока лоб не коснулся коленей. Недавний испуг начисто выбило из памяти. Сейчас Мартиса могла сосредоточиться исключительно на том, как дышать.

Только она подумала, что её кишки сгорят в этом диком пламени, как жар сменился приятным теплом. Её захлестнула сладостная эйфория, а вот пол перед глазами подозрительно накренился. Мартиса медленно выпрямилась и оказалась лицом к лицу с Каелем. Его большая затупленная морда с густыми бровями казалась огромной. Он уставился на неё напряжённым, хищным взглядом, которым ищейки магов смотрят на одарённых. Попав под одурелую власть огня Пелеты, Мартиса забыла об осторожности и нежно дунула в нос собаки. Каель попятился, фыркая и качая головой от недовольства. Мартиса захихикала. Она его прекрасно понимала. От терпких паров огня, будь он в чашке или в дыхании человека, сворачивалось молоко.

Каель заскулил, пятясь ещё сильнее, когда Мартиса протянула к нему руку.

— Ну давай, мой большой мальчик, — пропела она. — Я не причиню тебе вреда.

Она улыбнулась под смех Гарна. Медленно встала и икнула. Комната вращалась по наклонной оси. Мартиса схватилась за край стола, чтобы не упасть.

— Господин отослал меня обратно к тебе, Гарн. Дай мне ножницы и сумку, — невнятно пробормотала она. Слова едва скатывались с опухшего и толстого языка. Огонь разливался по её телу, бурля в крови. Гарн заставил её сесть и принёс кусок хлеба. Мартиса удивлённо моргнула, потому что на мгновение ей показалось, что великан обзавёлся братом-близнецом. Её рука тупо двигалась перед ними, прежде чем Гарн толкнул ей хлеб прямо в ладонь, где он снова стал единым, целым куском. Она ела медленно, всё ещё сытая после завтрака, но пьянее торговца вином в конце рыночного дня.

Дверь из большого зала на кухню открылась, впуская хмурого Шилхару. Он резко остановился, стоило ему понять состояние своей ученицы. Мартиса попыталась встать, но огромная ладонь Гарна удержала её на месте.

Маг заплёл волосы в косу и повязал платок на голове. Он был облачён в рабочую одежду более ветхую, чем всё, что у неё было, а ведь Мартиса рабыня. Она улыбнулась ему в пьяном восхищении, несмотря на более ранние кровожадные мысли. Даже в поношенном, он представлял собой притягательного мужчину, стоя на залитой солнцем кухне Гарна. Слишком аскетично, чтобы быть привлекательным, но что-то в его лице и уверенной манере держать себя поражало в самое сердце, словно он управлял королевством, а не жалким подобием поместья.

Улыбка Мартисы погасла. Он только что натравил демона на неё и стоял, изогнув губы от веселья, в то время как она читала пустые заклинания в тщетных попытках остановить невнятно бормочущую мерзость. О да, она не только зажжёт первый факел, но и прикатит тележку с запасными, чтобы поделиться с зеваками.

Его лицо вытянулось от раздражения.

— Ты что здесь устроила? Работы больше нет? Мы вам тут не рабы, Мартиса, несмотря на щедрый вклад епископа в ваше содержание.

Ах, как же ей хотелось отплатить ему едкой остротой, от которой у него отсохнет язык, и он заткнётся, щедро одарив презрением всех в пределах слышимости, но она была слишком пьяна, чтобы сформулировать хоть какую-то мысль, а уж тем более словесно пикироваться с Шилхарой. На помощь пришёл Гарн, столь взволнованно замахав руками, что Мартиса не успевала за ним уследить.

Глаза Шилхары округлились от немого монолога Гарна.

— Вылакала в один присест? — Гнев смешался с презрением в его голосе. — О чём ты только думала, идиотка? — увещевал он. — В этой чашке хватило бы на целую лошадь.

Он был также резок и со своим слугой:

— А ты чем думал, налив ей столько?

Мартиса пожала плечами. Огонь Пелеты также расплетал лжецам языки.

— Я была слишком напугана, чтобы думать, — пробормотала она. — Гарн просто пытался помочь мне успокоиться.

Вина промелькнула в глазах Шилхары, но так быстро, что Мартисе она показалась галлюцинацией, вызванной действием огня на одурманенные чувства. Он нахмурился на Гарна, который нахмурился в ответ и широко развёл руками.