88. Пра-бытие и мера

Для метафизики бытие как суще-бытность есть в то же время ἀϱχή. и, тем самым, мера, которая затем рассчитывается из самого суще-бытующего и для него через посредство представления, как подтверждение присущего: Абсолютное, Безусловное. Определяя характер меры – задавая меру-становится ведущей идея «цели»; τέλος, изнавально бывший определением присутствия и его закругленности в себе самом – отзвуком φύσις – превращается в finis, в отодвинутую вдаль и вперед «цель» движения прочь отсюда – шагания прочь как прогресса; наконец, целью становится само это шагание прочь; и там, где он, как кажется, преодолен, он лишь скрывается за осуществлением одной только просто живости жизни рази самой жизни (вечный народ и тому подобные пустые бездумные выражения).

Пра-бытие, однако, никогда не есть мера, ведь его истина ранее всего и прежде всего говорит вот это: то, что в суще-бытующем нигде нет какой-то меры, потому что оно событуется как своеобычность-собственность в сомнительности достойного вопрошания и выбора-решения выбора (в событии), которое обеспечивается только в Близи и в Далекости богов – и исходя из их происходящей в тиши борьбы за преобразование сущности человека.

89. История пра-бытия

История пра-бытия – со-бытование истины как просвет; в первом начале – дарение, которому приходится следовать за отвержением-отказом, поскольку само бытие как суще-бытность поставило себя на службу, признав приоритет суще-бытующего. Отвержение-отказ разворачивает себя, как превращение сущности истины в ὁμοίωσις – правильность – очевидность – справедливость – истины в суще-бытность как махинативность – махинативную открытость суще-бытующего как «открытость-публичность». Безразличие по отношению к сущности истины; действенное как мерка для действительного; это последнее как подлинное сущее-бытующее.

Сокрытая покинутость суще-бытующего бытием.

Со-бытование как раз-собствливание. Сокрытость отказа-отвержения и все же неявный намек-кивок на него и так – на сущение самого пра-бытия, ценой принижения всего и всяческого суще-бытующего и его сущеебытности.

90. Событование и настроение

Со-бытование не приходит и настроение не приходит в первом начале вместе с разворачиванием сущности пра-бытия; но оба становятся – не познанные в сущности своей – все же помысленными в иных образах; событование скрывается в завуалированном виде в принадлежности νοῦς и λόγος бытию, каковая принадлежность – неподвластная-непокоренная и, вследствие незнания, не поддающаяся покорению-подчинению – в конце концов, становится некоторой перекладкой суще-бытности (как предметности) в человеке (как субъекте), так что бытийный вопрос и сущение пра-бытия прячутся за «проблематикой» обусловленного и безусловного соотношения субъекта-объекта, которое, в конце концов, в целом как махинативность приводит себя к обретению приоритета, при котором действенное считается действительным, а это последнее – суще-бытующим – и, как «живое» в широком смысле, остается подчиненным «переживанию».

φύσις первого начала становится махинативностью, взаимопринадлежностью νοεῖν и εἶναι для отнесенности-связанности с «жизнью» и «переживанием», причем это последнее отсылает себя к «органическому» и понимает под этим чистейшее махинативное вы-рас-считывание и планирование.

Махинативность есть полная, совершенная симуляция со-бытования – и, однако, будучи познанной как таковая, может стать намеком-кивком на отвержение-отказ, которое дает возможность покончить с беснованием суще-бытующего в покинутости бытием.

Настроение принадлежит к со-бытованию; как голос пра-бытия, оно настраивает со-бытованное (предназначенное-настроенное для об-основания истины пра-бытия) в некотором основном настроении – в настроении, которое становится основанием истины пра-бытия в Вот-Тут-Бытии; настроением, которое настраивающее развивает и дополняет Вот-Тут-Бытие как таковое. Однако основополагающее настроение есть не только чувство, какая-то способность души и способность субъекта среди прочих, оно – не только «основа» для всего без исключения поведения и образа действий, оно настраивает проникновенно, проницает насквозь, а не только какое-то «мимолетное настроение», Это изложение, попытка которого была сделана в «Бытии и времени», мыслило себя, правда, исходя из бытийного вопроса, раскрывающегося сообразно истории пра-бытия, исходя из Вот-Тут-Бытия и для Вот-Тут-Бытия, и, однако, заложено в название – и, таким образом, еще неоднозначно в понятии, готово повернуть настроение как нечто случайно наступившее на «сторону» человеческой сущности – вместо того, чтобы всерьез заняться со-бытийным характером настроения – Здесь первоизначальная и метафизическая трактовка настроения как πάθος и afectio остаетсЯ главным препятствием. Даже если мы будем избегать превратно толковать αἰδῶς, χάϱις и всякий πάθος в субъективном, характерном для нового времени или также в только христианском психологическом смысле, даже если мы смутно догадываемся, что эти «настроения», в соответствии с νοῦς и λόγος, взаимопринадлежны пра-бытию, то придется отважиться все же на важное признание – признание различности их сущности и в этой различности постижима основа для дальнейшего разделения на ψυχή, animus, даже «cogitatio» и в сознании. Силу «настроение» (то есть его сущностное интерпретирование) черпает разве что еще в «переживании», затем исчезает всякая перспектива – в пределах метафизической интерпретации бытия – когда-либо смочь сделать постижимым со-бытийный характер настроения. И здесь тоже ранее не выбранное в-нимание-в-никание только смягчает жесткость выбора истины пра-бытия, каковое решение-выбор, однако, должно быть событовано самостоятельно.

Только проходящие со-бытование способны решать-делать выбор, то есть, здесь: выбирать осуществление прощания с представлением и внимающим вниманием (созерцанием, intuitus) – из решимости к проекту-броску в настоятельное вникание Вот-Тут-Бытия. Решимость простирается здесь «только лишь» настолько, насколько простирается готовность к со-бытованию – и никогда не простирается до границ мобилизации собственного делания.

91. Вот-Тут как без-дно-основа Между Тем[94]

«Вот-Тут» никогда не есть «вот-тут» как название для присутствия, но есть то, в чем сущится нечто подобное. «Вот Тут» как просвет для каждого возможного «где», «вот-тут» и «там», но также и для «потом» и «когда», «в тот миг, когда он пришел»[95].

Вот-Тут высвечивает себя в Вот-Тут-бытии. Но это сущит как данный состав Между-Тем; каковой данный состав основой своей имеет принадлежность к событованию. Между-Тем событовано событием как то, в чем оно находит себя в своем сущении. К нему принадлежит: Между-Тем как изначальное единство Средь-Того и Тем-Временем (временно-пространственный просвет). Между-Тем, в котором перекрещивают пути меж собой спор и встреча – и повсюду в просвете излучают себя, светясь, ненарушимо.

92. Вот-Тут-бытие

это не условие возможности и не обусловливающая основа возможности «человека» как сейчас налично-сподручная, а – без-дно-основная принадлежность просвету пра-бытия.

Повсюду еще в «Бытии и времени» – и вплоть до самого порога статьи «О сущности основы»[96] разговор велся на языке метафизики и все преподносилось метафизически – и все же мыслилось иначе. Но это мышление не переносит на свободу подлинной без-дно-основы.

Поэтому сообщение неоднозначно, двусмысленно, однако не таково, что через посредство его было бы невозможным последующее размышление. Вот-Тут – бытие по сути соответствует истории пра-бытия.