Лу

У ВСЕГО ИНТЕРНЕТА на нее стоит. Ты в курсе, что на «Ютубе» появились туториалы с макияжем Табби? Люди копируют ее образ. Темные волосы и синие глаза. Была даже она девчонка, которая пыталась нарисовать себе веснушки при помощи карандаша для глаз. От всего этого меня тошнит. Все, наверное, закончится тем, что в честь Табби назовут цвет контактных линз, а ведь все, что нужно было сделать для этого, – это убить парня.

И теперь она еще и тащит за собой Бэка.

Все думают, что он причастен, потому что он встречался с Табби. (Боже, это же было почти два года назад.) Они думают, что все было устроено по схеме «избавимся-от-другого-парня», чтобы они могли быть вместе. Может, я слишком много времени провожу на «Острых гранях», потому что мысли об убийстве крутятся у меня в голове подобно тому, как некогда крутились строчки из песни. Или же я слишком часто подслушиваю разговоры в школе. Но я знаю, что Бэк никогда не убивал.

Я не ждала, что он сегодня придет, но он приходит. Он пишет мне сообщение, стоя на улице, как раз в тот момент, когда я начала засыпать. Ты дома?

Я натягиваю худи, но ноги оставляю оголенными. Бэк стоит рядом с деревом, растущим напротив входа, и это на него не похоже. Когда я выхожу на улицу, он хватает меня за плечи.

– Ты же знаешь, что я этого не делал, да? – спрашивает он. – Даже мои родители думают, что это я. Они ходят мимо меня, будто я какой-то монстр, который живет с ними под одной крышей. Моя мама оставляет мне ужин в холодильнике, словно не может даже посмотреть на меня.

Я просовываю ладони ему под куртку, где, как я знаю, смогу нащупать его теплую кожу. Я никогда не слышала, чтобы Бэк так много говорил о своих родителях. Наверное, мне стоит поблагодарить Табби за это, в каком-то извращенном смысле.

– Я знаю, что ты этого не делал, – говорю я. А затем я добавляю еще кое-что, потому что я не могу закрыть на это глаза. – Но где ты был в ту ночь? Ты так и не ответил на мое сообщение тогда.

– Я просто гонял по окрестностям, – отвечает он. – Иногда я так делаю, когда в голове слишком много мыслей. Я останавливался в «Иноходцах» и выпил пива, но никто не помнит, что я там был. Такое ощущение, что все рушится прямо на меня.

Он никогда не ведет себя так со мной. Он никогда не паникует, не теряет самообладания. Я прижимаюсь к нему, и он позволяет мне, прижимая ладонь к моей щеке.

– Я знаю, что ты был не с Табби, – говорю я, – но почему она все время тебе названивала? Ты мне никогда об этом не говорил.

Он вздыхает и трет глаза.

– Я не знаю. Она просто хотела с кем-нибудь поговорить.

Я отстраняюсь.

– Для этого у нее есть Элли. Зачем ей был нужен ты?

– Мне кажется, она думает, что я ее понимаю. Я не могу это как-то объяснить.

Мой голос срывается, как обычно бывает перед тем, как я начинаю плакать.

– Но ты бросил ее. Я не знала, что ты все еще общаешься с ней.

– Я не рассказываю тебе обо всех людях, с которыми я общаюсь. Какая разница? И кто вообще сказал тебе, что это я ее бросил?