— А оружие и сумки нам вернут?

Линория покачала головой.

— Пока нет. Бабушке нужно время, чтобы все обдумать. Я дам вам знать о ее решении.

Вскоре все тот же стражник проводил нас в просторную комнату, похожую на ту, в которой мы только что были. На полу лежали три циновки, одна из них — отгороженная ширмой (видимо, для Маруси — блюдут ее девичью честь), посередине стоял заваленный едой стол. Что ж, это все-таки лучше, чем рыбный склад.

Диоген (кто бы сомневался?) сразу пристроился рядом со жратвой, угнездившись на тумбе, выточенной из большой ракушки.

Минут через пять Серый с любопытством выглянул за дверь.

— Вроде никого, — удивленно прошептал он, оглянувшись.

— Хочешь сказать, мы теперь просто гости? — с недоверием спросила Маруся.

— Да хрен его знает, что в головах у этих водяных.

С полчаса понаблюдав за коридором, мы двинулись на разведку. Дверь в нашу комнату располагалась в небольшом тупичке, выходящем в общую галерею. Поскольку охраны не было, туда мы и направились. Но едва сделали несколько шагов, как нас окликнул стоявший в стороне воин с трезубцем:

— Вам нельзя выходить. Вы должны ждать решения госпожи Первого эгра в своей комнате. Если что-то понадобится, скажите мне или моим товарищам.

Товарищам? Я огляделся и увидел, как из-за угла выходят еще трое анлоров. Пришлось возвращаться: без оружия нам нечего было противопоставить стражникам. Стало понятно — условия нашего плена ослабили, но он все равно оставался пленом.

Весь вечер мы обсуждали планы спасения, однако ни один из них меня не устраивал. Теперь, когда нас не держали взаперти, шанс улизнуть стал вполне реальным, но при этом пришлось бы смириться не только с потерей Кладенца, но и с невозможностью призвать Нариэля. Нет, такой вариант категорически не подходит.

В результате мы решили завтра снова поговорить с Линорией. Серый горячо убеждал меня, что ей можно доверить тайну амулета.

— Пойми, Димыч, она наш человек! Я просто чувствую это. Даже если не поверит — не выдаст нас, гарантирую.

— Не знаю, Серег. Давай по ходу разговора посмотрим, как пойдет. И в процессе решим, открываться ей или нет.

Договорившись, мы завалились спать. А проснулся я от чьего-то пристального взгляда. Открыл глаза и увидел склонившееся надо мной лицо зеленоватого оттенка. Мать моя женщина, это еще что?!

Но приглядевшись, я понял — Линория. Она держала в руках светильник, и синяя кожа в его желтых отблесках казалась почти зеленой.

Отвлекшись на цветовую шараду, я не сразу сообразил, что девушка сильно встревожена. Увидела, что я проснулся, и нервно прошептала:

— Вам нужно бежать! И как можно скорее!