— Сила — пустяк, — сказала она, подозрительно блеснув глазами, — Любое дело требует прежде всего навыка и разумения. Вот ты, уважаемый, здоровенный, как конь, а я готова спорить, что поборю тебя хоть на руках, хоть на поясах.

— Ещё чего, с тёткой бороться, — хмыкнул Груздь, — Что победить, что проиграть — всё едино срам.

— Вот потому люди на конях и ездят, а не наоборот, — спокойно подвела итог Торвин и опустошила свою кружку. Добрыня с Зуем, переглянувшись, отодвинули самобульку от неё подальше, а насупившемуся было Груздю Добрыня тихонько сказал:

— Ты её не цепляй, тётка она там или нет, а дело своё знает. Вчера вон неупокоенного в лесу поймала. Теперь мы его в посад везём.

Груздь сразу заинтересовался:

— А на что он в посаде?

— Магам продадим, на опыты. Им ведь тоже на чём-то надо руку набивать, верно? Так что сам понимаешь, раз уж Торвин мертвяка в баранку скрутила, то…

Однако Груздь, захваченный новыми раздумьями, потерял к Торвин всякий интерес.

— Ишь ты, — проговорил он неторопливо, — Магам, значит? И дорого они за такое добро дают?

— Да уж как следует, — с важным видом ответил Добрыня, — Его ловить, знаешь ли, это тебе не в носу ковыряться.

— А… Ну, давайте ещё по маленькой. За прибыток.

Выпили и за прибыток.

— А что, Груздюшко, — спросил Добрыня, — У тебя самого как нынче дела?

— Сына вот женил. Откуп запросили — сплошной разор в хозяйстве, но куда ж деваться, чуйства и всё такое… Так что сам понимаешь…

Добрыня слегка нахмурился, однако ответил, протягивая Груздю кошель:

— Понимаю, не дикий. На тебе молодым на подарки. Но только ты тоже уважь, скажи своим работничкам…

Тут в воротах кабака показался Малёк. Проходя мимо почтенной компании, он поклонился и обронил с самым простодушным видом:

— Дядь Груздь, там у тебя на репище чужие куры роются.

Груздь быстро опустошил свою кружку, поднялся и грозно заявил:

— Пойду гляну, чьи там куры. Бывай, Добрыня. И вы, почтенные, тож.