63

Фабиан спешил вперед мимо фасадов зданий вдоль Остерброгаде в поисках чего-то, напоминающего общественную парковку, пока мозг пытался воспроизвести впечатления от квартиры на Исландс Брюгге.

Разговор по домофону, когда Слейзнер принял его за кого-то другого. Кого-то, чьего визита он явно ожидал. Некоего Мортена Хейнесена. Вероятно, это был полицейский, прибывший двадцать пять минут спустя. Лифт, который ехал вниз, но не остановился, чтобы высадить кого-нибудь на первом этаже. Открытый шкаф, разбросанная одежда и бутылка водки не на своем месте. Цепь с маленьким слоником бога Ганеши.

И запах.

Особенно тот запах, который он почувствовал в ящике для подушек.

Все указывало на то, что это невозможно. Что это только он сам в полном отчаянии увидел, как кусочки головоломки складываются в единое целое. В единое целое, которого на самом деле не существует. Ведь как на него ни взглянешь, оно противоречило здравому смыслу. Но им завладели подозрения, и несмотря на то, были ли они обоснованными, он обязан был выяснить, как дела обстояли на самом деле, прежде чем мог вернуться домой и начать жить дальше.

Пока мимо него проехали четыре машины. Все такси, из которых одно свернуло и остановилось на велосипедной дорожке, думая, что он хочет на нем проехать, когда он оглянулся через плечо и проследил за ним взглядом.

На этот раз остановиться и обернуться его заставило не такси, но ярко-синее свечение множества мигающих машин экстренной службы. Они были еще слишком далеко, чтобы он мог увидеть, сколько их, но предполагал, что не меньше трех.

За ним не должно было быть охоты. Мобильный телефон он оставил выключенным в гостиничном номере, и в машине скорой помощи за ними не было слежки. Конечно, кто-то мог позвонить и сообщить о случившемся. Кто-то, кто его видел, что в свою очередь означало бы, что датская полиция установила его личность.

К несчастью, он находился посреди открытой площади, где будет на виду, когда мимо проедут машины экстренных служб с мигалками. Поэтому он укрылся за кустом, где обнаружил, что кусты как раз скрывали подъездную дорогу к парковке, которую он искал.

В то же время он услышал приближающиеся машины, и когда он увидел, как они выключили мигалки и повернули налево к площади, он не придумал иного выхода, кроме как спуститься вниз по наклонной бетонной рампе и поспешить к двери для пешеходов рядом с воротами на парковку.

Первый автомобиль он уже однажды видел сверху, с балкона Слейзнера, когда тот затормозил и остановился перед телом на Исландс Брюгге. Значит, это был тот Хейнесен, которого ожидал увидеть Слейзнер, и который позже преследовал его в квартире. В пикапе позади, вероятно, находилась оперативная группа готовых стрелять не раздумывая.

Что дверь на круглосуточную парковку была не заперта и что он без проблем смог попасть внутрь, было плюсом. Но это лишь дало ему максимум выиграть несколько секунд, когда звук визжащих шин уже доносился от машин на рампе снаружи.

Пытаясь выиграть время, он забрался наверх по огнетушителю на стене и оторвал кабели от механизма, открывавшего ворота. Затем побежал к автомастерской, где стояла метла, которую он мог пропихнуть через дверную ручку так, чтобы и дверь нельзя было открыть.

Вскоре послышались недовольные голоса, после чего кто-то начал дергать дверь. Швабра ее удерживала, и Фабиан мог отпрянуть назад, хорошо понимая, что часы тикают.

Так как Дуня упомянула что-то о том, что парковка должна сообщаться с тайным подвалом через подземный ход под Остерброгаде, поиски он начал в этом направлении.

Чуть поодаль стоял грузовик с контейнером. Это само по себе не было ничем необычным, но когда он понял, что двери контейнера широко открыты, он без колебаний достал пистолет и снял его с предохранителя, поднимаясь по стальной лестнице.

Но там никого не было, ни на погрузочной платформе, ни в контейнере, и под грохот полицейских, пытавшихся войти, он направился к железной двери. Как и ожидалось, она была заперта, поэтому вместо этого он вернулся к контейнеру и шагнул внутрь.

На все вопросы о том, что грузили или будут грузить, ответы были получены в тот же момент, как его глаза привыкли к темноте и он смог увидеть все женские имена, вырезанные на ржавых стенах. Но Слейзнер уже преступил все границы и сделал то, что все считали невозможным.